Сила нашего притяжения

К счастью, вскоре Донна убегает из-за какой-то чрезвычайной ситуации в соцсетях. Она едва ли не силой запихивает нас в лифт, объяснив, как вернуться в вестибюль.

В лифте особенно ясно ощущается, что теперь мы одни. Когда я встречался с Деб, мы почти всегда только наедине и виделись, но сейчас я ощущаю себя довольно необычно, поскольку мне еще не доводилось оставаться с Леоном в таком маленьком пространстве. Без каких-либо отвлекающих факторов. И теперь меня одолевает искреннее желание его поцеловать.

Не успеваем мы доехать до запланированной остановки на втором этаже, как он бьет по кнопке с цифрой шесть, лифт замедляет ход и останавливается. Леон хватает меня за запястье и выводит наружу.

– Куда ты меня ведешь?

В ответ он лишь одаривает меня широкой белозубой улыбкой, и я вновь испытываю прилив слабости. Мне становится понятно, что я пойду за ним куда угодно. Мой разум пытается убедить меня не поддаваться этому чувству. Это глупо – испытывать такие эмоции к человеку, находясь в городе, где не видишь будущего и мгновенно попадаешь под прицел камер, стоит тебе появиться на публике.

Я следую за Леоном по извилистым коридорам, не замечая вокруг ничего особенно интересного. Мы проходим мимо неприметных, одинаковых кабинетов; единственное, что их отличает друг от друга, – небольшие таблички с порядковыми номерами.

Плитка под ногами – стерильно-белая, и все вокруг производит впечатление свежести и новизны. В нос ударяет запах чистящего средства с ароматом цитрусовых. Это НАСА, которое мне нравится. Практичная организация, не озабоченная мнимой оригинальностью и не цепляющаяся за какой-то странный ретрошик.

Мы останавливаемся перед приоткрытой дверью. На табличке надпись «Демонстрационный зал № 4». Леон весь дрожит от волнения. Он привстает на носки и стучит костяшками пальцев по створке. Его волнение заразно, мой пульс учащается, а дыхание становится прерывистым.

Дверь распахивает незнакомая женщина, ее лицо вспыхивает от радости при виде Леона. На ней ярко-зеленая футболка поло и однотонные черные брюки, а то, как она двигается – плавно и уверенно покачивая при ходьбе бедрами, – просто отдельный вид искусства.

– Кармела! – восклицает Леон. – Как дела?

– Мой мальчик! Я не видела тебя после вечеринки. Я соскучилась, сынок. Всегда, когда вижу твою маму, два раза в неделю, прошу ее передать тебе привет. Надеюсь, она тебе их передает…

– Передает, передает, – смеется Леон.

Мы с Кармелой пожимаем друг другу руки, и она рассматривает меня с ног до головы.

– А кто твой модный друг? Мне он нравится.

– Меня зовут Кэл. Мой отец – новый астронавт.

– О, точно. Приятно познакомиться, дорогой. Я теперь частенько буду встречаться с твоим отцом. Входите, входите!

Она взмахивает рукой, словно приглашая нас к себе домой, что в некотором роде соответствует истине. За дверью обнаруживается удивительно большое пространство с парой легких металлических столиков посередине и расставленными на них «Макбуками». А дальше за столами возвышается какая-то большая застекленная кабина.

– Ого, – непроизвольно восклицаю я. – Что это?

– Симулятор полетов, – объясняет Кармела. – Точная копия кабины космического корабля со всеми датчиками. Я программирую кабину, чтобы в процессе полета возникла какая-нибудь проблема, например отказал двигатель или мониторы стали передавать плохие показания, а астронавты должны найти способ сохранить всем членам команды жизнь. Мы моделируем и успешные миссии, но это уже не так забавно. Вы, ребята, не хотите сами попробовать? Там есть места для двоих.

Леон с надеждой поворачивается ко мне, и я, конечно же, согласен, но еще несколько секунд тяну с ответом, чтобы полюбоваться отражением флуоресцентных ламп в его глазах, прежде чем ответить да.

– Только не нажимайте никаких кнопок, – предупреждает Кармела. – Требуется время, чтобы все обнулить, а твоя мама и его папа придут в три часа, чтобы провести вводное занятие.

С другой стороны похожего на склад помещения находится вход в кабину. Внутри – два сиденья, по одному с каждой стороны, и беспорядочное нагромождение панелей и кнопок, занимающих все пространство, от потолка до пола. Мы проходим через стеклянную дверь, разделяющую две комнаты, закрываем ее за собой и будто оказываемся на священной земле.

Жужжание приборов и звуки жизнедеятельности офиса сменяются звенящей тишиной. Слышно лишь мое дыхание. И его. И стук наших шагов, когда мы подходим друг к другу.

Мы совершенно одни.

– Это ты хотел мне показать? – спрашиваю я.

– Ага. Мне здесь нравится. Тут начинаешь понимать, что этот проект – нечто особенное. Важное.

– Мне казалось, тебе не очень нравится во всем этом участвовать, – замечаю я.

– Дело в другом… Не знаю, как объяснить. Весь мир таращится на нас, ожидая, что мы будем его развлекать. Ненавижу это ощущение.

Я сажусь в правой части кабины, представляя, как мой отец выполняет здесь различные тесты и логические сценарии. Неужели он действительно такой крутой? Сможет ли он спасти корабль с поломкой и вернуть команду в безопасное место?

Неужели отец на это способен?