Сила присутствия. Том 1

«Без сомнения, это хорошо, что шастры вразумляют мирян и заставляют их отбросить понятие двойственности, – заметил он, – но как примирить это учение шастр с не менее важным предписанием – отдать себя Божественному? Если нет никакой двойственности, почему тогда необходимо отдать себя, и как это возможно?»

Толкование скрытого смысла первого стиха «Ишавасья-упанишады», приведенное Шри Махарши, провозглашает абсолютное единство реальности. Мы очень хотели услышать, как он введет двойственность, присущую теории и практике отдачи себя, в свое толкование стиха. Прежде чем привести его ответ, я скажу, что ответы Шри Махарши всегда были очень убедительными. Каждое произнесенное им слово имело такую силу, что любые диспуты казались абсолютно неуместными. В этот раз вначале казалось, что он полностью проигнорировал вопрос посетителя. Он молчал минуту или две, тем самым еще больше возбудив наше любопытство – нам было очень интересно, как он решит этот вопрос. Я попытаюсь привести ответ Шри Махарши кратко и, по возможности, его словами.

«Нам хорошо известен обычай, который соблюдают некоторые люди в здешних местах, основанный на глубоком чувстве любви к Господу Ганеше. Ежедневный ритуал почитания перед его изображением (которое можно найти во всех местных храмах) – необходимая церемония перед едой. Один бедный путешественник, придерживающийся этой традиции, шел через малонаселенную местность. Не найдя нигде храма Ганеши, в котором он мог бы провести свою ежедневную церемонию перед обедом, он решил сделать статуэтку божества из небольшого кусочка пальмового сахара, который был у него с собой. Сделав ее, он со всей серьезностью принялся совершать ритуал. Вдруг он остановился в замешательстве, обнаружив, что у него нет ничего сладкого для подношения (най-ведъя) божеству. И поскольку ритуал не может быть совершен без найведъи, простодушный странник отломил кусочек сахара от самого идола и преподнес этот кусочек божеству в качестве найведъи. Ему даже не пришло в голову, что самим актом отламывания он осквернил почитаемую статуэтку, сделав и ритуал, и подношение бессмысленными[168].

Ваше представление об отдаче своего „я" ничем не лучше этого подношения. Предположив, что ваше существование – нечто отдельное от Высшего Бытия, вы просто осквернили его. Отдали вы себя или нет, вы никогда не были отдельными от этого Высшего Бытия. В действительности в этот самый момент, как и в прошлом, и в будущем, существует одно только Божественное.

Вначале эго отделяется от Брахмана. Затем то же самое эго жаждет припасть к стопам Бога. Но если бы ему не нужно было отделяться, ему не нужно было бы и отдавать себя. Когда количество сахара в сахарном Ганеше уменьшилось, уменьшилась ли его ценность? Следует иметь привычку к тому, чтобы пытаться осознать, что все есть только одно, и следует поддерживать непоколебимую веру в это».

Прежде чем закончить, я должен отметить, что, несмотря на то что Шри Махарши часто давал прямые ответы на вопросы, он никогда не настаивал на том, что прав только он один или что все должны следовать его учению. В одном записанном мной разговоре он указал на то, что фанатичная вера, которую, к сожалению, можно увидеть во многих приверженцах различных религий, – лишь проявление их эго.

«Во многих случаях, когда возникает тема религии, люди не могут осознать свои собственные ошибки. Во многих местах эго проявляется в притязании: „Мою религию должны принять все“».

Как-то раз я наблюдал хороший пример нежелания Махарши навязывать индуистские идеи людям, которые были бы от них не в восторге. К нему однажды пришла группа набожных мусульман. Один из них спросил: «Какова наилучшая цель человеческой жизни?»

Шри Махарши ответил: «Ислам, что означает „пребывать у стоп Бога“. В результате этого человек обретает салаам, что значит „покой“».

Махарши никогда не говорил людям переходить в другую веру. Если к нему приходили за советом христиане, мусульмане и т. д., он обсуждал с ними важнейшие мистические учения их религий и побуждал приверженцев этих религий стремиться к единству с определенным избранным ими Богом.

Махарши также никогда не поощрял, как другие Гуру, прилюдное почитание его формы. Он отказывался от гирлянд, не позволял никому проводить ему пуджу, не принимал еду, если ее не раздавали поровну всем присутствующим. В первые годы существования ашрама он даже выполнял тяжелую повседневную работу наряду со всеми остальными. Единственным внешним знаком уважения, который он дозволял, было простирание ниц перед ним, и даже это разрешал делать только в холле, где принимал людей.

Один из учеников спросил его об этом: «Если один и тот же Шива присутствует в каждом человеке, почему вы позволяете людям падать перед вами ниц?»

Шри Махарши, видевший одно и то же Я во всех, ответил: «Прежде чем преданный поприветствует меня, я „мысленно" падаю ниц перед Шивой, который присутствует в нем».