Сила притяжения

В магазин ворвалась ватага школьников, они хихикали и визжали так громко, что Эммету показалось, будто стая птиц носится среди прилавков. Он замер под круглым зеркалом на потолке, глядя на отражения лиц, круглых и перекошенных. В зеркале дети казались одним существом, низкорослым и многоголовым. Он прислушался к топоту ботинок по линолеуму. Подростки остановились в конце ряда прилавков и бесцеремонно уставились на Эммета.

Теперь они говорили так тихо, что ни слова не разберешь. Эммет аккуратно поправил очки, в спешке побросал в корзину пять банок собачьей еды с простыми этикетками, накрыл их пакетом и прошел дальше.

Дети преследовали его, как, мерзкий запах. Эммет все время слышал их шаги у себя за спиной. Они шли в унисон и одновременно с ним останавливались. Чтобы их подловить, он резко свернул налево, потом направо, снова налево и слушал шорохи за спиной, точно порывы ветра.

«Ты имеешь полное право быть здесь», — уверил себя Эммет, стараясь сосредоточиться на покупках. Он нервозно схватил с полки связку моркови с ботвой в два фута. Попытался согнуть ботву, чтобы запихнуть в корзину побольше связок. Одной хватит только на день. А нового похода в магазин он не выдержит — ни завтра, ни послезавтра. Он набирал еще и еще, пока ботва не уперлась ему в куртку, словно дикий папоротник.

Флуоресцентные лампы светили ярче солнца на улице. Эммет чувствовал, как каждая родинка на его лице раскаляется угольком. Он заметил, что кассир наблюдает за ним в зеркало. Дети, нахально смеясь, подбирались все ближе. Эммет отшатнулся к полке, с неимоверным грохотом посыпались банки и пакетики, будто потолок обрушился. Пакеты с супом, пирожки и пирожные, баночки всех размеров и цветов попадали на пол к его ногам.

Дети заулюлюкали, а Эммет опустился на колени перед кучей продуктов. Продавцы вскочили с ящиков и уставились на него. Он собрал осколки стекла и принялся запихивать их в карман куртки, словно это мелочь.

Липкий соус кислотой въелся в пальцы. Эммет машинально поднес их к губам, лизнул и вскрикнул. Он вытер руки о куртку, ткань влажно заблестела, будто рана. Он принялся отчаянно возить ботинком по полу, пытаясь стереть следы преступления, но соус лишь разбавленной кровью размазывался по серому линолеуму.

«Спокойно, спокойно, — бормотал Эммет. — Ты забудешь обо всем уже через час. Придешь домой, и тебе покажется, что ничего такого не было».

Встав под круглым зеркалом, Эммет поочередно встряхнул каждую связку морковки, давая понять продавцам, что ничего лишнего нигде не припрятал. Он почесал голову, зевнул, приложил палец к щеке, делая вид, будто соображает, что еще забыл.

Трое продавцов остановились на полпути к Эммету. Дети их подбадривали. Эммет поставил корзинку на пол и вынул из кармана деньги. Порывшись в другом кармане, выудил десять центов и четвертак. Вывернутые карманы брюк повисли, как собачьи уши.

— Это дайм? — с сильным французским акцентом спросил он и указательным пальцем обхватил четвертак. — Пожалюста, скажите, сколько дайм?

Эммету хотелось одного — домой. Он не помнил, говорил ли уже при продавцах нормальным голосом, но надеялся, что, услышав акцент, они спишут его странность на иностранность и позволят уйти.

— Доляр, — сказал он, невозмутимо подходя к ним. — Махрковь, собача ида.

Он подошел к кассиру, и дети попятились. «Псих», — фыркнул один, но Эммет не обратил внимания, будто они находились за зеркальным стеклом в кабинете доктора. «Я их не вижу — твердил он себе. — Они исчезли».

Двое продавцов следили за ним, пока кассир считал и выбивал чек. На чеке стояло: три доллара восемьдесят девять центов.

— Пожалюста, деньги вот, — сказал Эммет, протягивая доллары. Продавец взял семь долларовых бумажек, четвертак и десятицентовую. Протянул сдачу — два цента.

— Мерси, мерси, — сказал Эммет, вложил сумки одну в другую и вылетел за дверь.

Дети двинулись следом. Эммет ускорил шаг. Теперь придется всю дорогу идти пешком — денег не осталось даже на автобус. Эммет нырнул в подземный переход. На той стороне улицы он собьет детей со следа.

Оказавшись в тени перехода, Эммет вспомнил продавцов в магазине и ощутил прилив ярости. У входа в магазин под навесом он заметил лоток с овощами в деревянных ящиках. «Пункт 604-А», — угрюмо подумал Эммет. Он был уверен, что такая торговля нелегальна. Он решил подать жалобу по телефону, когда придет домой. Однако в каждом квартале ему попадалось по два таких лотка. А ведь это запрещено муниципальным законом. Нет, начальство не обратит внимания на его жалобу. Может, он вернется сюда с фотоаппаратом и сфотографирует еще какие нарушения, чтобы хватило на иск.

«Я больше не могу выходить на улицу, — думал он по пути. Эйфория от визита к доктору испарилась без следа. — Не могу».