Сила Прометея

Так что же оставалось? Помощи извне ждать не приходилось. Ограждающее камеру заклятие продолжало активно действовать, несмотря на потерю какой-то части своей энергии. Выходит, он должен рассчитывать только на собственные силы, и поскольку этих сил явно недостаточно для того, чтобы сломать дверь или пробить стену, сложенную из гранитных глыб, оставался единственный путь.

Вернуть контроль над оружием, которое он добыл в нижнем мире. Пробиться сквозь непроницаемую стену к громовому мечу древних богов, способному разрушить эти стены. Вот только он не знал, как это сделать.

Миновала еще одна бездна бессмысленно исчезнувшего времени.

Танаеву надоели безуспешные попытки вызвать меч из виртуальной реальности, и он проводил дни в ленивой праздности. Теперь его не мучила жажда. Воды было достаточно — энергия в луже хоть и уменьшилась, но ее поступление из неведомого ему источника продолжалось, и каждый день там накапливалась достаточная порция. Его организм быстро восстановил силы — больше его не мучили боли, но появилась другая опасность.

С каждым днем его желание вырваться на свободу уменьшалось. Праздность плохо влияет на психику' воина, сейчас, когда его внутренняя энергия восстановилась, фантазии, которым он предавался, были настолько реальны, что в достаточной степени заменяли ему внешний мир, отделенный от него непроницаемыми стенами. К тому же в отличие от реальности фантазиями легко можно было управлять, подчиняя их любому своему капризу. Только воспоминание о Леоне не давало ему полностью погрузиться в свой иллюзорный мир, словно на дне его сознания притаился крохотный зверек и не давал ему покоя, напоминая о том, что это именно он виноват в несчастьях, обрушившихся на бедную девушку. Где она сейчас? Может быть, его враги удовлетворились своей победой над ним и отпустили несчастную на свободу? Но это вряд ли… Они никогда не отпускают своих жертв.

* * *

Когда в двери камеры загрохотал засов, Танаев не сразу поверил в это, приписав случившееся своему не в меру разыгравшемуся воображению. И только когда стражи швырнули в его камеру какого-то человека, Танаев приподнялся наконец на своем ложе.

Если бы он ожидал этого события, он мог бы броситься на стражей, открывших дверь. Два обычных человека, убрать их с дороги было бы нетрудно, и тогда… Но время было безвозвратно упущено, засов загрохотал вновь, и, внимательно вглядываясь в серой тьме в лицо нового узника, Глеб уловил в его чертах что-то смутно знакомое…

— Кто ты? — спросил Танаев и не узнал собственного голоса. За долгие дни одиночного заточения он почти разучился говорить. Ему пришлось прокашляться и повторить вопрос.

— Когда-то я был лейтенант-полковником Хра-менко.

— Вы тот самый Храменко, который, если верить официальным источникам, скончался от сердечного приступа?

— Тот самый. Они держали меня в этих подвалах до сегодняшнего дня. И я ничего не знаю о том, что творится наверху. Слишком много времени прошло. Так что можете не спрашивать меня об этом.

— Я и не собираюсь. Мне гораздо интереснее узнать, каким образом вы оказались в моей камере.

— Ну, это как раз просто. У них есть возможность наблюдать за вами. В потолке вашей камеры имеется скрытая система зеркал, и они знают, что вы до сих пор живы. Хотя это, по их мнению, невозможно. Вот они и решили, что мое присутствие в вашей камере поможет разрешить загадку.

— Я вас оставил в руках полиции со всеми доказательствами невиновности. Почему они вас не отпустили?

— Они меня отпустили. Был уже очень поздний час. когда это случилось. До дома я добрался далеко за полночь. Во дворе моего дома, сразу за воротами, находится большой фонтан, в центре которого есть скульптурная группа.

— Да, я помню этот фонтан. Он мне не понравился с первого взгляда. Какой-то ненормальный скульптор с извращенной психикой изваял там трех демонов, разрывающих человеческое тело…

— Это связано с нашей религией. Последние церковные догмы… Ну, да ладно. Речь сейчас не об этом. Когда я вошел во двор, полицейская коляска, доставившая меня к дому, осталась за воротами, я вошел во двор один, запер за собой ворота и направился по дорожке к дому… Фонари горели тускло, но все же давали достаточно света, чтобы видеть отчетливо этот фонтан… Неожиданно я заметил, что одно из каменных изваяний пошевелилось и повернуло ко мне свою страшную морду…

— Ничего удивительного. Существу из иного мира легче всего переместиться в наш в том месте, где существует его изображение.

— Так вы верите мне?

— Разумеется, я вам верю.

— Странно… Никто не поверил в мой рассказ. Морда этого демона — последнее, что я запомнил из моего прошлого. Очнулся я уже в императорских подвалах.

— И как же власти объяснили причину вашего заточения?