Сила Прометея

— Да никак. Ничего они не стали объяснять. Сказали, что мое заточение обусловлено высшими государственными интересами. Вот и все объяснения. Мне не позволили связаться ни с кем из моих влиятельных друзей, а через несколько дней показали газету с некрологом, из которого следовало, что я умер и мое тело похоронено на Сиамском кладбище. Там была даже помещена фотография похоронной процессии, довольно богатой, кстати, со многими знакомыми мне лицами… До сих пор не знаю, кого они похоронили в моей могиле…

— Может быть, и вас… Извините, но я должен проверить одну вещь.

Танаев опустил правую руку в энергетическую лужу и щелкнул пальцами левой. Появившийся между пальцами крохотный голубой огонек он поднес к самому лицу испуганно отшатнувшегося Храменко.

— Не двигайтесь, пожалуйста! И смотрите мне прямо в глаза! — Через минуту, убедившись в том, что в зрачках Храменко нет никаких красных искр, Глеб сказал: — Знаете, что самое удивительное в вашей истории? То, что вы, несмотря на все эти события, все-таки остались человеком.

ГЛАВА 29

— Что вы хотите этим сказать? — с недоумением спросил Храменко. — Что означают ваши слова о том, что я остался человеком? Вы имеете в виду мое внутреннее состояние, решимость бороться с этими палачами?

— Вовсе нет, — ответил Танаев, невесело усмехнувшись. Он уже вынул руку из лужи, неприятное покалывание в пальцах исчезло, и огонек немедленно погас. Так что его усмешка осталась не замеченной собеседником. — Я имею в виду именно то, что сказал. Существа, которые сейчас захватывают по-средние остатки еще свободных территорий Земли, умеют воплощаться в тела людей, полностью подав-ляя их сознание, и обделывать свои делишки с их помощью. Именно этим и объясняются их потрясающие военные успехи. При желании они могут использовать в своих целях любого нашего военачальника.

— И вы хотите сказать, что я… Что я был подчинен одним из этих существ?

— Вполне возможно. Кто-то же все-таки оформил для меня патент на участие в имперском турнире! А учитывая его колоссальную стоимость, вряд ли этим человеком мог быть никому не известный Краус, чья подпись стояла на переводе. Но не беспокойтесь, если они и использовали вас для своих целей, сейчас это существо ушло. А чтобы вы не мешали осуществлению их дальнейших планов, вас изолировали от общества.

— Откуда вы все это знаете?

— Ну, мне не раз приходилось сталкиваться с этими монстрами. — И вновь Танаев порадовался полной темноте, которая не позволяла Храменко увидеть выражение его лица. Он вспомнил Леону, и если бы сейчас Глеба увидели его враги, они бы пожалели о том, что связались с ним в своей тайной борьбе за власть в империи.

— Но если все обстоит именно так, как вы говорите, тогда у людей нет ни малейшего шанса отстоять родную планету! Ведь наши враги могут использовать в собственных целях кого угодно, даже самого императора! — В голосе Храменко чувствовался неподдельный ужас.

— Ну, все не так просто… На нашей планете они чувствуют себя… как бы это сказать: не слишком Уверенно, а перенос сознания в чужое тело обходится им недешево, так что они пользуются этим способом в исключительных случаях. Да и пребывание в чужом теле возможно лишь на ограниченный срок. Рано или поздно сознание хозяина выбрасывает их, а с некоторыми людьми, обладающими достаточной степенью самоконтроля, подобный фокус вообще невозможен.

Разговор в полной темноте, когда не видно лица собеседника, не слишком комфортен. Большую половину информации мы получаем не из слов, а из мимики, хотя и не всегда это осознаем. Ночное зрение позволяло Танаеву видеть лишь общие контуры фигуры Храменко, и он не спешил задавать вопросы, которых у него после появления полковника возникло великое множество. Для этого имелась и еще одна, гораздо более важная причина. Если тюремщики, подбросившие к нему Храменко, могли наблюдать за камерой, следовало придумать способ, чтобы заставить их наведаться сюда еще раз. К их следующему визиту он подготовится и не упустит своего шанса.

Вряд ли они собирались уморить Храменко голодом, хотя вполне могли сделать это, если он не добудет нужную им информацию.

— Вы говорили, что тюремщики могут наблюдать за тем, что происходит в нашей камере, а могут ли они нас слышать?

— Этого я не знаю.

Танаев надолго замолчал, обдумывая свои дальнейшие действия. Даже если он сумеет обмануть тюремщиков и заставит их открыть дверь в камеру еще раз, это мало что изменит в его положении.