Сила воли

Будучи ребёнком, Алекс обожал забираться на крышу дома ночью и всматриваться в небо. Имеется в виду не плоская картинка на экране планшета, которая при слове «небо» возникала в воображении у окружающих его людей, а самое настоящее небо – то, что сверкает над головой. Затаив дыхание, наблюдал он, как мерцают звезды, словно подмигивая ему. Мальчик был уверен, что они – живые. Исходящий от них пульсирующий свет он принимал за биение звёздных сердец. Из-за того, что некоторые звезды расположены ближе к Земле, а некоторые – дальше, небосклон производил на Алекса впечатление океанской пучины, в которую хотелось нырнуть с головой.

Луна на фоне звёзд смотрелась неважно: бледная, скучная, похожая на плоское блюдце.

– Просто камень, висит и светит в глаз. – поделился Алекс наблюдением со своим другом Гефестом.

– А мне нравится. Там материки видны. А вон, похоже на русло реки, прямо как у нас! Когда вырасту – слетаю.

– Полетим вместе! А то говоришь с такой любовью, словно решил остаться там навсегда.

– Я сбегу на Луну, чтобы не таскаться с тобой по галактике от одного огненного шара к другому. Причём все они – одинаковые. – засмеялся Гефест.

– Я и на Луне тебя достану. О! Смотри, что это?! – воскликнул Алекс, показывая рукой в направлении небольшого скопления звёзд.

Одна из них росла на глазах и скоро стала размером с Луну. Гефест подпрыгнул от восторга.

– Это Орион! То, что от него осталось!

– Бетельгейзе взорвалась! – догадался Алекс и метнулся в дом. – Я погнал за телескопом!

В то время в доме могло не быть кухонной плиты, но телескоп стоял обязательно. Он делался из лёгкого сплава, настраивался автоматически, имел высокое разрешение, в общем – по праву назывался чудом техники. Миновали те времена, когда каждый мужчина должен был уметь настраивать телескоп вручную, и без этого навыка считался недостойным продлить свой род.

– Почему ведущий астролог ничего не сообщил? Он что, пропустил взрыв самой большой звезды в солнечной системе? – спросил Алекс друга, когда крупнейшее в истории космическое шоу закончилось.

– Похоже, – согласился Гефест, – но нам невыгодно кричать о том, что мы его раскусили. По крайней мере, пока.

С тех пор Закидонский сбросил астрологов со своего пьедестала и усадил туда Гефеста. Ребят породнило разделённое счастье вместе лицезреть взрыв Бетельгейзе. Звезда, словно в знак солидарности, ещё три месяца висела в небе даже днём, напоминая о том славном моменте.

Друзья были неразлучны в мечте стать космонавтами, когда вырастут. Читатель скажет, что все мальчики мечтают об этом. Однако в данном случае речь идёт не о желании полететь в космос, которое дети загадывают на Рождество, или описывают на открытом уроке в школе. Алекс и Гефест совершенно серьёзно, всеми стремлениями и помыслами были преданы идее стать космонавтами. Они остались ей верными до конца.

Но исполнить мечту было суждено лишь одному из них. Натальная карточка Гефеста стала для него камнем преткновения из-за каких-то проблем с Ураном в десятом доме. Документы нигде не принимали, хотя он соответствовал всем остальным критериям, в том числе состояния здоровья.

Закидонский не мог смириться с этой несправедливостью. Он подделал натальную карточку друга и подал документы за обоих. Их с радостью приняли в один из лучших центров космических сил страны. Друзья счастливо проучились там вместе несколько лет, успешно сдали экзамены и были допущены к первому полёту в открытый космос.

Однако перед самым стартом обман с документами Гефеста вскрылся. Над Закидонским тоже сгустились тучи, потому что в их комнате обнаружили запрещённую литературу – книгу Ника Ферштейна. Она принадлежала Алексу, но Гефест взял вину на себя. Парня немедленно отчислили. Алекса оправдали, потому что, помимо показаний друга, в его пользу сыграла натальная карточка счастливчика. Её не могли не принять во внимание.

На прощание Гефест сердечно поблагодарил друга за «лучшие годы в его жизни» и заверил, что ни о чём не жалеет. Алекс же, напротив, казалось, жалел обо всём. По военной привычке он сохранял самообладание и не показал эмоций, хотя в душе страшно переживал.

От идеи предстоящего полёта Алекс не отказался. Он считал, что жертва Гефеста не должна быть напрасной. Для достижения цели Закидонский действовал с упорством своего тайного кумира Ферштейна, который уже несколько раз успел побывать в тюрьме, но всегда выходил оттуда ещё более решительным.

Кто хочет, тот добьётся в жизни всего. Вскоре стала известна новая дата старта. Закидонскому пришлось лететь с резервным пилотом Виктором Лажаном, которого он помнил ещё со школы и откровенно недолюбливал. Чувство было взаимным, но Алекс узнал об этом позже.

Эпизод 4