Силайское яблоко

– У меня к тебе личная просьба, Бин. У меня нет оружия. Если не получится – первая пуля мне. Договорились?

– Кончайте шушукаться, – подал голос Мож.

Пол под ногами ушел вниз, потом в сторону. Где-то далеко и глухо царапнул металл о металл.

– А вот и гости дорогие... Стыкуются... Слушайте – мы ремонтники, рабочие внешнего ремонта, ясно? Сбились с маяка, попали не в ту дыру. Ремонтники – и все тут. До последнего, слышите? Ох, тетя ведьма, пронеси...

– Но Горон же знает вас, как своих детей!

– У нас не принято узнавать друг друга. Такой закон... Ремонтники. Двести семьдесят пятая рембаза, ясно? Она здесь ближе всех. Двести семьдесят пять – и точка. Больше ничего не знаем...

Дверь вздрогнула под ударом, скользнула в стену. В проеме никого не было. Томительная минута показалась годом. Маленький седой старичок в неряшливой черной форме с крылышком на лацкане ворвался в кабину с радостной улыбкой гостеприимного дедушки, встречающего долгожданных внуков.

– Вот сорванцы, вот сорванцы, – причитал он. – Совсем молодым жизни не жалко, совсем! На такой скорости – и вниз! А потом ни с того ни с сего вверх! Ну, думаю, пришла твоя пора, Горон, не иначе иноземцы какую-то пакость затеяли! Приготовился грудью, так сказать... Ан нет, тут все свои по обличью... Отлегло от сердца-то... Боится, слава Кормчему, иноземная нечисть, зубами скрежещет, а боится... Ибо мы – монолит, один за всех, все за одного... Словом могучая Свира всегда начеку... Ах, сорванцы, сорванцы...

Старичок все сыпал и сыпал, заглядывая во все углы, а трое молодцов с грустными глазами бульдогов привычно быстро обшарили «сорванцов» и застыли, уперев карабины им в животы.

– А вы, ребятки, наверное, ремонтники?

– Да, высокий, – растерянно откликнулся Мож и встретившись глазами с Шаном, утвердительно кивнул – Горон.

– С двести семьдесят пятой рембазы, наверное?

– Да, высокий, – тупо отозвался Мож.

– Так, так. Сбились с маяка, попали не в ту дыру, наверное?

– Да, высокий, – едва слышно промямлил Мож. Он начал подергиваться – к нему опять возвращалась истерика,

– Ремонтнички, значит, сорванцы-ремонтнички... Это хорошо, дырки в Коконе надо штопать... А то некоторые висельники повадились через них на Зейду шастать... Я-то сослепу за таких вас принял. Уж очень вы мне старых знакомцев Можа, Сипа и Шана обличьем напомнили. Вы-то ребятки хорошие, а вот те трое – эдакая мразь. Забыли честь и совесть, долг перед Великим Кормчим забыли... Ох, добраться бы мне до них! Уж они бы у меня если не яблоню, то каменный курорт заработали... А вы ремонтники, значит... И за этой дверкой инструмент у вас, да? Взглянуть на него можно, да? Любопытный я страсть до всякой техники...

Старичок торкнулся в трюмную дверь – она не поддалась.

– Туда нельзя. Радиация, – сказал Шан. 

Старичок, удивленный его наглостью, обернулся и затрясся в беззвучном дробном смехе, держась за сердце.

– Что... ох! Что ты сказал? Ох, Великий Кормчий, уморил... Тот мой знакомец Шан, на которого ты похож... ох! Тоже был большой остряк, пока трепыхался. Радиация! Ох, сорванцы, сорванцы-ремонтнички...

– Я тоже знал одного суб-майора, Гороном звали. Умнейший был человек, догадливый – прямо всю душу до дна видел. Так вот, будь на вашем месте Горон, он бы поинтересовался сначала, какой нынче урожай на яблоки и чем пахнет навар с варенья. Тоже любопытный был...

– Как! Я? – Старичок как-то непонятно быстро очутился рядом с Шаном.

– Да нет, вы непохожи вроде... Тот догадливый был.

– Высокий, – проворковал старичок, заглядывая снизу в глаза Шану. Грустный бульдог, стороживший атамана, перекинул карабин в левую руку и зубами подтянул правую перчатку. На сгибе пальцев и ребре ладони выгнулись свинцовые блямбы – вензеля с крылом и буквами «ПГ». «Дешево и рационально, – мелькнуло у Шанина. – Кровоподтеки от ударов выходят как печати. Сразу видно, что били от имени государства, по закону».

– Когда обращаешься к полицейскому гвардейцу, надо говорить «высокий», – терпеливо повторил старичок.

– Простите, высокий, больше не повторится... Воспоминания!

Старичок моргнул, и Шан влип в переборку – на этот раз с рассеченным до кости подбородком.

– Чем же пахнет навар с варенья? – наклонился над ним с ласковой улыбкой старичок.

– Словом Кормчего. – Шан слизнул с губы кровь. – С Гороном поделился бы рецептиком... Он бы меня на руках носил... Умел снимать пенки Горон, не в пример одному старому бодливому козлу.

Грустный бульдог поднял правую руку, но старичок остановил его.

– А ты и со мной поделишься. Битое мясо мягче.

– Мясо – да, а колокол, как ни бей, ничего, кроме звона, не выбьешь.

Старичок перестал улыбаться и с минуту буравил Шана глазками-шурупчиками.

– Вставай. Говори.

– Душно здесь. Горло пересохло! У меня в трюме пиво холодное... Да только на двоих осталось.

– Я тоже до холодного пива охотник. Пошли, ремонтничек. Только если пиво с пригарью – не обессудь. Я обидчивый.

Хрястнула под плечом Шана трюмная дверь, мяукнула басом, как рысь в капкане.