Силайское яблоко

– Ну и холодина тут у тебя, дружок. Наверное, весь чернучек подмерз, а? За такой товар и сотни серебряных не дадут. А в отопительных баках – сикер?

– Ну, не молоко же! – нагло скривил Шан опухшую губу.

– Зейда, – пнул старичок ящик с плохо отскобленной этикеткой, выглядывающий из-под пакетов прессованного чернука. – Протовит в ампулах. Добрый товар, хоть и синтетика. Настоящего протовита давно нет в природе...

– Протовит – пшено. Есть почище да покрупнее.

– Покажи.

– Сначала разговор.

– Горон знает дело.

– Так то Горон...

Горон запыхтел, сел на ящики. Теперь он не походил на умильного дедушку. Дряблые брыли глубокими складками неестественно удлинили губы, и этот нечеловеческий огромный рот на желтом крючконосом лице будил память детства. Такие одинаковые плотоядные лица были у глиняных божков, что лежали на сувенирных лотках, у развалин какого-то древнего храма.

– Ладно, Шан, хватит дурака валять. Выкладывай. Кораллы с Голубого Шара? Силун с Дзойси?

– Мелочь. Все это мелочь.

–Медвянка из Оранжевого Кольца? – почти шепотом выговорил суб-майор.

– Ладно, Горон. Давай в открытую. У меня женьшень. Настоящий дикий женьшень с Земли. Корни...

Горон оглянулся на закрытую дверь, словно там уже стояли «топоры» и черный бронефургон без окошечек.

– И семена, – выпустил последнюю пулю Шан. 

Горон долго молчал, колупая ногтем нитрокраску на ящике.

– Ты гнешь горбатого, Шан. Ты не мог достать женьшень.

– И все-таки он у меня. Корни и семена, годные для посева.

– Зря ты об этом мне сказал. Ты перегнул. Ты, видно, на самом деле способный парень, но я теперь не смогу отпустить тебя. Живым – не смогу. Не то, что с корабля, а даже отсюда, из этого трюма.

– А я и не прошу отпускать. Мне одному не осилить. Я предлагаю тебе дело, половина наполовину.

– Половина наполовину?

– Да. Если дело выгорит, ты можешь плюнуть на всех и всю жизнь купаться в серебряных. Ты будешь богаче всех богачей, вместе взятых. И я. Мне тоже хочется пожить с прямой спиной.

Горон хохотнул и вскочил с ящиков. Он снова запричитал и заметался из угла в угол.

– Ну сорванец, вот сорванец... Не ожидал от тебя, ремонтничек, не ожидал... Такой тихий да вдумчивый – и такой недотепа... Ай-ай-ай... Нехорошо... Придется наказать тебя, сердечного, ой, придется... А то ведь болтливый ты такой, ой, болтливый... Совсем язык без костей... Непохож на Шана, нет... Тот все больше бочком да молчком, ан и с молочком... А ты, не зная погоду, в воду... Сам виноват, ремонтничек, сам...

И, подскочив к Шану, переменился враз.

– Половина наполовину, говоришь? А зачем ты мненужен, не объяснишь ли? Я выброшу тебя, как стреляную гильзу. Ты не выйдешь отсюда. Я разберу весь корабль на винтики и найду твою захоронку. И продлю себе жизнь годочков на двести-триста. Это почти бессмертие. Весь товар будет мой, весь!

– Не надо разбирать корабль. Он еще пригодится Можу и всякой мелкоте, вроде него. А нам теперь нельзя ссориться, Горон. Мы – как орел и решка у серебряного: один без другого ничто...

Шан достал из-под стеллажа обыкновенный красный саквояж.

– Здесь товар. Открой и посмотри.

Горон впился в саквояж, пытаясь его открыть. Он не открыл его. Он не открыл его через минуту после внимательного и тщательного осмотра. Он не открыл его после возни с кучей хитрых отмычек. Он не открыл его через пять минут, орудуя чем-то, что тщательно прикрывал корпусом.

– Я понял. Ты перехитрил меня. Если эта штука вообще открывается, то открыть ее можешь только ты? Шифр?

Вместо ответа Шан провел рукой по крышке. Крышка подскочила и захлопнулась снова при первом же движении суб-майора.

– Мы еще не договорились, Горон.

– Говори, Шан. Такие, как ты, мне нравятся.

– Этот товар не возьмет ни один перекупщик Силая, так?

– Так.

– С этим товаром засыплется любой перекупщик Дромы, так?

– Так.

– Никто из высоких и высших, которых ты знаешь или можешь узнать, не сможет купить у тебя всего саквояжа, так?

– Так.

– Но охотиться за ним, не брезгуя ничем, будет каждый, так?

– Так.

– И если кому-то удастся напасть на след товара или продавца – исчезнут и товар и продавец, не так ли?

– Так.

– А можно ли сохранить тайну, доверив ее десяткам и сотням людей?

– Нет.

– Значит, продавать товар по частям, в розницу –верное самоубийство для нас и нежданное счастье для какого-либо дурака.

– Слушать тебя, Шан, одно удовольствие. Но я пока не вижу дела, с которого я что-то буду иметь.

– Надо найти человека, который мог бы купить у нас саквояж. Весь товар оптом.

– Таких людей нет на Свире, Шан. Это говорю тебе я, Горон.

– Такой человек есть, Горон. Единственный на Свире. Кормчий.

Трудно было предположить, что суб-майора может что-то поразить или испугать. Но Горон вздрогнул. Подковообразный безгубый рот его открылся и закрылся, проглотив неведомые слова, а шурупчики-глазки превратились в тонкие иглы.

Шанин услышал свое сердце. Словно кто-то в боксерских перчатках бил изнутри в ребра. Хватит ли Горона на такое? Или страх сильнее жадности?

– Кто же сделает... это?

– Я. С твоей помощью. Я и ты. Половина наполовину.

– А если...