Силентиум

Горюющая не по принуждению ранга, а по сочувствую, присоединилась к горю, охватившего Мастер-Билдера.

— Я скорблю вместе с вами, — прошептала она.

— Мы все скорбим вместе с вами, — подтвердил Эксперт.

Я настаивал на своем, но Фабер искал поддержки, он в ней крайне нуждался. Он поднял на нас всех свой взгляд.

— Скажите, кто лучше всего понимает поставленную перед нами задачу? Я бы отдал все, чтобы ошибаться и не быть Предтечей в эти времена. Но поскольку я еще живой и дышу, я страдаю от осознания отвратительной истины — она жжет меня изнутри. И все же по приказу возрожденного Совета, от которого мало, что осталось, я возглавил командование. Галактика — вот, что мы можем потерять.

Давайте положим конец нашим непростительным ошибкам. Но когда мы выживем, когда завершим нашу ужасную миссию, справимся с возложенными на нас грехами Воинами десять миллионов лет назад — кто из нас будет готов встретиться с Доменом лицом к лицу?

Никто из присутствующих на встрече не хотел встречаться с его ищущим поддержки взглядом. Я тоже сознательно не делал этого.

— Кто, Предтечи? — крикнул он, затем развернулся и удалился с территории Картографа.

Командиры застыли в почтительном молчании, а затем все, как один, повернулись ко мне.

— Судьба Мастер-Билдера решится здесь. Как и всех нас, — сказал Эксперт. — Кто-то должен отправиться на другой Ковчег и приготовиться осуществить немыслимый поступок.

Моя задача теперь ясна.

— Могильные Разумы знают, что все еще могут столкнуться с большой угрозой для себя, — сказала Горюющая. — Они знают о существовании Большого Ковчега. Но они еще могут не знать о местонахождении Малого Ковчега. Вы должны туда отправится и принять командование на себя. Нельзя позволить Потопу победить. Он должен быть оставлен, если не для нашего вида, то для тех, которые смогут жить после нас.

Командиры вышли за пределы голографического изображения Гало и Ковчега, смотря на огромное тусклое скопление звезд, бывшее нашей галактикой.

Звездные дороги приближались.

Мы все смогли почувствовать это.

Запись № 30

Лайбрериан и Ур-Дидакт

Мой муж… снова стал ребенком.

Но это не тот случай, когда ребенком можно гордиться. И не тот, когда ему можно доверять.

Он снял с себя броню и прогуливался по нашему жилищу на Ковчеге, рассматривая предметы, собранные его дубликатом — артефакты и объекты для исследования, вспоминая о временах, когда он находился в перелетах, изгнании и был потерян, а я была рядом с другим мужем — очень похожим на него.

Но не долго. Я была уверена в том, что не стоило поднимать вопрос о попытках их примирения. Я едва узнавала, во что он превратился.

По-прежнему он относился к этой встрече с такой окраской, словно она являлась последней.

Я сижу на суспензоре, принимающем любой цвет и форму, удобную мне, и он сидит рядом, опустив свою большую голову до уровня толстых колен.

— Ты знаешь, каково находиться в Криптуме, переложив сложившиеся обстоятельства на тебя, в то время, как все вышло из-под контроля? — спросил он.

Я взяла его большую ладонь и развернула ее, водя собственными небольшими пальцами вдоль каждой мускулы на его руке. Ладонь рефлекторно сжалась в кулак. Наши тела по-прежнему руководствовались заложенными в глубинах физиологии механизмами, на уровне механической памяти.

— Нет, — вздохнула я. — Я надеюсь, все прошло спокойно.

— Там тихо, настолько, что невозможно разграничить чувства и ощущения. Домен может сказать живым лишь только то, что они уже и так знают, — сказал он. — Или то, что они хранят в глубинах своей памяти. Я бродил по всем коридорам моего сознания… наверное, так они и появились. Столетия напролет я блуждал по коридорам и пещерам, иногда заходя в более темные и глубокие места, где ярко светились записи наших предков и их воспоминания, поднятые из глубин истории встреч, иногда связанных со мной, иногда — с нашими предками… случалось, что и нашими потомками.

— Потомками? — спросила я.

— Домен с большим трудом хранит свои тайны. Его цель, его потребность — распространение знаний. Он хотел бы дать нам подсказку в те моменты, когда мы бывает глупыми и недалекими, но может только воспроизводить эмоции и воспоминания тех, кто жил прежде. Иногда, крайне редко, он нарушает свои собственные правила.

— Так что относительно наших потомков? — настаивала я.

— Я почувствовал их прикосновение, их любовь. Но они угасли. Домен наполнился грустью. Глубокая тень опустилась на всех Предтеч. Когда я вышел из своего Криптума и воскрес… Я не мог ничего вспомнить об этом. Но сейчас я сделал это — частично. Ужас всколыхнул воспоминания. Могильный Разум вернул мне все это. Он заставил меня слушать.

Мой муж резко отдернул свою ладонь из моей руки и встал, призывая к себе броню, которая стала кружиться вокруг него, собираясь из отдельных сегментов в единое целое.