Silentium! (СИ)

Я нахмурился. Максу с его взрывным темпераментом, наверное, только агрессивная музыка и подходила для того, чтобы держать себя в руках и не срываться на окружающих.

Уловив на себе мой мрачный взгляд, парень ухмыльнулся. Он вставил мне в ухо вывалившийся наушник и предложил включить что-нибудь ещё.

Мы стали слушать песни, многие из которых я знал. В какой-то степени было удивительным, что у нас с Максом мог быть схожий музыкальный вкус.

Спустя пару треков, парень потянулся за пачкой сигарет, торчавшей из стоящей у его бока сумки. Он хотел было закурить, но я остановил его руку с зажигалкой до того, как он успел поджечь зажатую между губ сигарету.

«Не здесь, не хочу проблем», — показал я ему сообщение.

— Какие могут быть проблемы? В этой конуре даже пожарной сигналки нет, — раздражённо фыркнул Макс, однако всё же вытащил сигарету изо рта.

«Разве тебе не пора уже на пару?»

— Не только покурить не даёшь, но и спровадить хочешь? — Макс выдернул наушник из моего уха. — Ну и хуй с тобой, посижу где-нибудь ещё.

«У тебя окно?»

— Твоё какое собачье дело, может, и окно, а может я прогуливаю.

Ну да, как же, прогуливал он. Я уже отлично знал, что занятия он не пропускал, в противном случае мне бы не приходилось так часто с ним видеться.

«Не спроваживаю я тебя, оставайся, если хочешь». Я задумался и также приписал: «Клёвый плейлист».

— Терпеть не могу подхалимов. Я таких раньше пиздил, чтобы не подмазывались понапрасну, — пробубнил Макс, но всё же не ушёл.

Какое-то время он молчал, покручивая в пальцах сигарету, а потом почти равнодушно спросил:

— А ты что обычно слушаешь?

Я махнул рукой. Односложно ответить на этот вопрос было проблематично, потому что я слушал слишком много разных исполнителей. Если бы я просто перечислил пару или тройку из них, это вряд ли бы о чём-то сказало собеседнику. В силу этого я даже не стал пытаться что-либо расписывать.

Макс, воспользовавшись тем, что я отвлёкся, всё равно закурил. С сигаретой в зубах он бросил:

— Думаешь, я не смогу посмотреть, если ты мне ничего не ответишь?

С этим словами он выдрал телефон из моей руки и открыл музыкальную картотеку. Я хотел вернуть свой мобильный и попытался дотянуться до него, но Макс, удерживая меня вытянутой рукой, отвернулся в сторону и бесцеремонно начал листать мои плейлисты. Я понял, что упираться не было смысла, и перестал пытаться достать мобильник.

Когда Макс с безразличным лицом протянул мне назад телефон, я не удержался и написал: «Ты умеешь вообще нормально общаться?»

— Нормально? Это как ты, что ли?

Я закатил глаза и заблокировал экран, показывая, что не собираюсь никак комментировать его слова.

— Поставь уже наконец пароль на свою мобилу, не сидишь же больше дома, — Макс выпустил струйку дыма. — И нет, как ты уже возможно заметил, нормально общаться я не умею. Но не тебе меня в этом упрекать, молчун.

Внезапно вспомнив о том, что на Максе всё же очень сильно могло отпечататься его детдомовское прошлое, я несколько пожалел, что уязвил его. Но это не отменяло того факта, что этот парень то и дело действовал мне на нервы своими грубыми фразами и вызывающим поведением.

Я закусил губу и снова открыл заметки на телефоне.

«Ты говорил что-то о неплохих людях, с которыми начал общаться после того, как стал совершеннолетним. С ними ты такой же?»

Макс задумчиво на меня посмотрел и, выдохнув дым, едко спросил:

— Ты интересуешься, потому что никогда не видел, чтобы я с кем-то близко общался? Хочешь подтвердить свои догадки о том, что меня такого никто не может вытерпеть, кроме неадекватов, которые передо мной пресмыкаются?

Я растерялся, не зная, как отреагировать на такую категоричную формулировку. Ничего подобного я не имел в виду, просто спросил из любопытства. Но отчасти Макс был прав. Мысли такого характера касательно него у меня тоже возникали, и, признаться честно, я сам не понимал, как умудрялся его переваривать. Хоть отношения с Максом у нас и были ровным счётом никакими, он был первым человеком в моей жизни, с которым я, по своей воле или нет, стал так часто проводить время.

Макс не стал дожидаться ответа. Сделав глубокую затяжку, он произнёс, не глядя на меня:

— Ты всё правильно думаешь. Доволен?

Я покачал головой. Мне сложно было ёмко выразить то, что я хотел сказать, поэтому я смог выдавить из себя только нечто невнятное.

«Если тебя не напрягает, что ты отталкиваешь людей, может, в этом и нет ничего плохого».

Макс оскалился.

— А тебя я, значит, тоже отталкиваю? — если бы не его угрожающее выражение лица, можно было бы подумать, что его это задевало. — Нахуя ты тогда меня терпишь? Из-за того, что боишься признаться, что я тебя бешу?

Что я мог ответить на это? И да, и нет. Я знал, что Макс был опасен, но при этом он ни разу не поднимал на меня руку, за исключением случая в его квартире, когда он решил ощупать моё горло. Без учёта стёбных подколов, которыми была наполнена речь парня, он даже не издевался надо мной, и такое его поведение можно было назвать самым сносным из всего того, что я когда-либо получал от людей в свой адрес.