Силиконовая надежда

– Такое впечатление, что все дети мечтали быть врачами, учителями, актрисами, а ты сидела в уголке, смотрела на них и думала – мол, вот я никогда не смогу быть такой же красивой, как Ирка, или такой же талантливой, как Машка. Зато смогу стать таким дерьмом, что они все ахнут. И вся твоя последующая жизнь была подчинена именно этому – показать всем, какое ты дерьмо. Аня, зачем так жить?

– Ты не понимаешь. И никогда не поймешь, потому что наверняка выросла в благополучной семье с мамой и папой, которые тебя любили и поддерживали. А я скиталась по детдомам, была одна на свете, и мне приходилось грызться за возможность просто выжить.

– И потому ты решила, что можешь спустить свою жизнь в унитаз? Что может быть отвратительнее пьяной девки, а? Или, когда напиваешься, об этом уже не думаешь?

– Ты что, никогда не напивалась?

– Никогда, – серьезно подтвердила Аделина, глядя мне в глаза. – Я вообще плохо переношу алкоголь, потому позволяю себе изредка лишь полбокала белого вина за ужином.

– А как же все эти вечеринки, на которые ты явно ходишь?

– А я не хожу.

– Почему?

– Не вижу необходимости, – она пожала плечами и взяла из пачки очередную сигарету.

– Не может быть, – не поверила я. – Ты известный врач, у тебя такие клиенты – и ты никуда не ходишь?

– А что в этом удивительного? Общения мне хватает и на работе. Но давай лучше о тебе поговорим. Ты так и собираешься болтаться между небом и землей, топя выдуманные проблемы в алкоголе?

Я зажмурилась. Этого вопроса я боялась больше всего, потому что сама то и дело задавала его себе, если была трезва. Но ответа никак не находила, как не нашла его и сейчас.

– Аня, ты не отмалчивайся, я тебя в покое не оставлю. – Аделина погасила окурок о край урны и снова уставилась на меня своими прозрачными глазами. – Есть что-то, чем ты хотела бы заниматься?

Я молча кивнула, не в силах произнести название своего увлечения.

– Ну и? Я так и буду тащить из тебя слова клещами? Почему ты отталкиваешь руку, протянутую тебе для помощи?

– Потому что мне никто никогда не помогал. Я не верю в то, что кто-то может бескорыстно сделать что-то для другого человека, тем более едва знакомого. Или такого, как я, опустившегося и пьющего.

– Ого, какая длинная и связная речь, – усмехнулась Аделина. – Ну, так попробуй для разнообразия, вдруг я делаю это небескорыстно?

– Зачем я тебе?

– А вдруг пригодишься, – рассмеялась она, и от ее смеха у меня на душе почему-то потеплело. – Давай выкладывай.

– Я… я хочу стать шеф-поваром. Таким, чтобы обо мне говорили. Хочу придумывать новые блюда, хочу, чтобы людям нравилось, – призналась я, пряча взгляд.

– Тогда понятно, почему я застала тебя у этой витрины. Ты рассматривала кухонные приспособления с таким лицом, с каким обычно девчонки разглядывают витрины ювелирных магазинов. И что – попытки готовить были?

– Когда были продукты.

Тут я слукавила. Даже сейчас, будучи уже сильно пьющей, я наскребала денег хотя бы на упаковку яиц и пачку дешевого масла и готовила эти яйца самыми разными способами – от пашот до яиц с голландским соусом. А уж если случалось что-то получше, то я устраивала целый пир. Правда, такие моменты случались все реже – зарплата уборщицы не позволяла роскошествовать. Ну, и водка…

– Тогда у меня есть предложение, – сказала Аделина, серьезно глядя на меня. – Но для этого ты должна пообещать мне кое-что.

– Что именно?

– Заключим сделку. Ты прямо сегодня, вот сейчас, сию минуту едешь со мной в наркологическую клинику, проходишь там курс лечения, а потом я устраиваю тебя в лучшую в городе кулинарную школу.

Я не верила своим ушам. Да и кто бы поверил? Еще утром я думала о том, как приготовлю что-то вкусное, куплю бутылку и забудусь привычным алкогольным сном, а сейчас практически чужой человек предлагает мне выход из тупика и надежду. Сидит рядом на лавке такая добрая фея – и обещает, что все будет хорошо, если только я сама захочу.

Конечно, я захотела. Мы поехали в клинику, куда меня приняли без лишних проволочек, и я приступила к лечению. Это был долгий, трудный процесс, в ходе которого мне не раз хотелось все бросить и убежать, но я воскрешала в памяти ту витрину с кухонными принадлежностями и останавливала себя. Нет, я не могу профукать такой шанс, который выпадает далеко не каждому, я не могу остановиться, когда мечта уже так близко.

Аделина приезжала ко мне через день, поддерживала, и я чувствовала, что появился человек, которому я нужна – не важно, зачем, это совершенно не имело для меня никакого значения. Я была нужна Аделине, и она делала все, чтобы я вернулась к нормальной жизни. Большего я знать не хотела.