Сильмариллион

Кархарот издалека учуял путников, и сомнения охватили его, ибо в Ан­гбанд давно уже дошли вести о смерти Драуглуина. Потому, когда они при­близились, он не дал им войти, но грозно двинулся на них, чуя в этих двоих какую-то странность. И тут в Лутиэн пробудилась некая сила, унаследован­ная от Стихий, и, сбросив свою отвратительную оболочку, она выступила вперед, ничтожно малая пред мощью Кархарота, но сияющая и грозная. Подняв руку, она велела ему уснуть и молвила так: "О на горе рожденный дух, пади же в черное забытье и не вспоминай на время об ужасном своем жребии." И Кархарот рухнул, словно пораженный молнией.

Тогда Берен и Лутиэн прошли через Врата и спустились по бесконеч­ным лестницам; и вдвоем совершили они величайшее деяние, на которое когда-либо решался человек или эльф. Ибо они явились пред троном Мор­гота, в наиподземнейший его чертог, что был возведен на ужасе, озарен пламенем и заполнен орудиями пыток и смерти. Там Берен в образе волка подполз к подножию трона; с Лутиэн же волей Моргота личина была со­рвана, и он взглянул на нее. Этот взгляд не устрашил ее, и она назвала ему свое имя и вызвалась, подобно менестрелю, спеть пред ним. Тогда Моргот, видя ее красоту, возымел в мыслях недобрую страсть, и родился в сердце его замысел, чернее которого не бывало там с тех пор, как он бежал из Ва­линора. Так он был одурачен собственным же злом, ибо, глядя на нее, на миг упускал ее из виду и наслаждался тайно своими мыслями. Внезапно Лу­тиэн ускользнула от его взора и, сокрывшись от тьмы, запела песню такой исключительной красоты и слепящей силы, что Моргот невольно внимал; и слепота поразила его, и он напрасно вращал глазами, стремясь отыскать ее взглядом.

Все его прислужники погрузились в сон, сникли и погасли все огни; лишь Сильмарили в короне Моргота внезапно вспыхнули сияющим белым пламенем; и под тяжестью камней и короны голова его склонилась, словно была в них вся тяжесть мира, его волнений, страхов и желаний, превозмочь которую не в силах была даже воля Моргота. Тогда Лутиэн, подхватив свою крылатую оболочку, взмыла в воздух, и голос ее хлынул подобно дождю, изливающемуся в бездонные черные омуты. Она набросила свой плащ на глаза Моргота и навела на него сон, черный, как Внемировая Тьма, где он бродил когда-то. И вот он рухнул, подобно сорвавшейся с гор лавине, и, с грохотом скатившись со ступеней трона, распростерся на дне преисподней. Железная корона с фомким стуком скатилась с его головы. Все замерло.

Мертвым зверем лежал на земле Берен; но Лутиэн, коснувшись его ру­кой, пробудила его, и он сбросил волчий облик. Затем он вынул из ножен кинжал Ангрист и вырезал из железных тисков Сильмариль.

Берен сжал камень в кулаке, и сияние заструилось сквозь живую плоть, и рука его стала подобна зажженному светильнику; Сильмариль же поко­рился его прикосновению и не ожег его. Тогда Берену пришло на ум, что он мог бы исполнить более, чем поклялся, и унести из Ангбанда все три Камня Феанора; но не таков был жребий Сильмарилей. Ангрист сломался, и оско­лок его, отлетев, задел щеку Моргота. Он застонал и шевельнулся, и все войска Ангбанда дрогнули во сне.

Страх охватил тогда Берена и Лутиэн, и они бежали, забыв об осто­рожности и не сменив облика, желая лишь только еще раз увидеть свет. Ни­кто не пытался ни задержать, ни преследовать их, но Врата для них были закрыты, ибо Кархарот пробудился и в гневе стоял у порога Ангбанда. Прежде чем бегущие могли его заметить, он увидел их и прыгнул.

Лутиэн была обессилена и не успела усмирить волка. Но Берен мет­нулся вперед, заслонив ее, и в правой руке он держал Сильмариль. Карха­рот замер, и страх на мгновение охватил его. "Беги, – вскричал Верен, – беги, сокройся, ибо вот огонь, что пожрет тебя и все творения зла!"

Но Кархарот взглянул на камень и не устрашился, и при виде пылаю­щего огня в нем пробудился ненасытный дух; и вот, разинув пасть, он сжал в челюстях кулак Берена и откусил его. Мгновенно его внутренности напол­нились мучительным пламенем, и Сильмариль опалил его мерзкую плоть. С воем он бросился прочь, и эхо вторило его воплям, мечась в горах, окру­жавших привратную долину. Так ужасен был он в безумье своем, что все твари Моргота, обитавшие в этой долине, или, находившиеся на дорогах, что вели в нее, бежали прочь, ибо он убивал все живое, что встречалось на его пути, и вырвался с Севера, неся разорение миру. Из всех бедствий, что когда-либо, до падения Ангбанда, выпадали Белерианду, ужаснейшим было безумие Кархарота, ибо вызвано оно было мощью Сильмариля.

Берен же лежал без чувств у грозных Врат, и смерть его была близка, ибо клыки волка источали яд. Лутиэн губами высосала яд и собрала сла­беющие силы, чтобы остановить кровь, хлеставшую из ужасной раны. Но за спиной ее, в глубинах Ангбанда послышался грозный ропот. Пробуж­дались орды Моргота.