Сильмариллион

Сейчас же они роптали, что сын Финарфина — не валар, чтобы повелевать ими, и отвернулись от него. Однако Проклятие Мандоса сделало свое дело, и у братьев зародились черные мысли: они решили отправить Фелагунда в одиночку на верную смерть, а самим захватить трон Наргофронда, ибо они были из древнейшего рода нолдорских принцев.

Фелагунд же, видя, что покинут всеми, снял серебряный венец Наргофронда и бросил к своим ногам, воскликнув:

— Нарушайте вы данную мне присягу, я же клятвы своей не нарушу! Однако, если среди вас остался хоть кто-то, на кого не пала еще тень общего нашего рока, то спутники для меня найдутся, и я не уйду нищим, которого вышвыривают за ворота.

Рядом с ним стояли десять воинов, и предводитель их, по имени Эдрахиль, шагнув вперед, поднял венец и попросил дозволения передать его наместнику до возвращения Фелагунда.

— Что бы ни было, — сказал он, — для меня и для них ты — король.

Тогда Фелагунд передал венец брату своему Ородрефу, чтобы тот правил вместе него. Целегорм и Куруфин не сказали ни слова, но, усмехнувшись, покинули чертог.

Осенним вечером с десятью спутниками Финрод и Берен вышли из Наргофронда. Они поднялись по берегу Нарога до самых его истоков у водопада Иврин. У подножья Теневого Хребта они наткнулись на шайку орков и под покровом тьмы в их же становище выбили всех до единого и забрали их доспехи. Искусством своим Фелагунд придал себе и спутникам облик орков, и под этими личинами они направились дальше на север и смело вошли в западный проход между хребтом Эред Вэтрин и нагорьями Таур-ну-Фуин. Но Саурон в своей башне узнал об их продвижении, и сомненье овладело им, ибо шли они в спешке и даже не задержались, чтобы сообщить о своих делах, как обязаны были делать это все проходившие здесь слуги Моргота.

Потому он выслал отряд, чтобы перехватить их и доставить к нему.

Так произошел знаменитый ныне поединок между Сауроном и Фелагундом. Ибо Фелагунд состязался с Сауроном в песнях могущества, а могущество короля было велико; но и Саурон обладал силой, о которой так сказано в Лэйтиан:

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Звучала песня лиходейских чар.
Пронзая и срывая все покровы.
Сзывая всех, к предательству готовых.
Но Финрод встал и вопреки судьбе
О стойкости запел и о борьбе.
О силе, что сражает силы зла,
Хранимых тайнах, коим нет числа.
О вере, о свободе, о спасенье.
Об измененье и пребраженье.
Узилищах, что двери распахнут.
Цепях разбитых, что, звеня, падут.
Так с песней песнь сходилась, как в бою.
И Фелагунд, слабея, пел свою,
И вот вся мощь эльфийских светлых чар
Влилась в его напев, как щедрый дар.
И птичий щебет услыхали все
Над Наргофрондом в утренней росе.
Дышало тяжко Море вдалеке.
На грани Круга Мира, на песке,
Песке жемчужном у далеких скал.
Что свет Дерев когда-то озарял.
И вдруг, сгустившись, заклубилась мгла
Над Валинором, там, где кровь текла.
У брега Моря, у белейших врат.
Где острый меч на брата поднял брат.
И нолдоры, озлобясь, увели
Добытые резнею корабли.
И свет погас. И ветер застонал.
И волк завыл. И ворон закричал.
Сковал заливы тяжкий грохот льда.
Несчастный раб в Темнице зарыдал.
Гром раскатился, полыхнул огонь —
И рухнул Финрод, чарами сражен.

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Саурон сорвал с них личины, и они предстали пред ним нагие и дрожащие от страха. Но, хотя Саурон открыл, каких они племен, имена их и цели остались ему неведомы.

Он бросил их в глубокую, черную и безмолвную яму и грозил жестоко умертвить всех, пока один из них не скажет правды. Время от времени видели они, как во тьме загорались два глаза, и волколак пожирал одного из них. Но никто не предал своего господина.

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

*⠀ *⠀ *

⠀⠀ ⠀⠀