Сильмариллион

В то время, когда Саурон вверг Берена в узилище, бремя ужаса легло на сердце Лутиэн; и, придя за советом к Мелиан, она узнала, что Берен заключен в темнице Тол-ин-Гаурхота без надежды на спасение. И вот Лутиэн, зная, что никто иной на земле не придет ему на помощь, решилась бежать из Дориафа, дабы самой помочь любимому; но она доверилась Даэрону, а он вновь предал ее. Тингол изумился и ужаснулся; а так как он не хотел лишать Лутиэн дневного света, ибо тогда она бы истаяла, и все же желал удержать ее, он велел построить жилище, из которого она не сможет бежать. Неподалеку от врат Менегрота росло самое большое дерево в Нэльдорэфе — буковом лесе, что составлял северную половину королевства. Этот огромный бук прозывался Хирилорн, и было у него три ствола, равных по обхвату, высоких и с гладкой корой; ветви на них росли только на головокружительной высоте. Там, высоко меж стволов Хирилорна, был выстроен дом, и в нем поселили Лутиэн. Лестницы оттуда были убраны и строго охранялись — кроме тех случаев, когда слуги Тингола поднимались наверх, чтобы доставить ей все необходимое.

В Лэйтиан повествуется о том, как бежала Лутиэн из дома на Хирилорне. Она пустила в ход чары и сделала так, что волосы ее выросли до необычайной длины; и из них она сплела черный плащ, который, как тень, сокрыл ее красоту; а в нем было заключено заклятие сна. Из оставшихся прядей она сплела веревку и спустила ее из окна; и когда конец веревки закачался над головами стражников, сидевших под деревом, их объял необоримый сон. Тогда Лутиэн выбралась из своей темницы и, закутанная в плащ, подобный тени, избегнув чужих глаз, покинула Дориаф.

Случилось так, что Целегорм и Куруфин выехали поохотиться на Хранимой Равнине, а сделали они так потому, что Саурон, мучимый подозрениями, выслал в эльфийские земли множество волков. И вот Целегорм и Куруфин отправились в путь, взяв с собой псов; надеялись они также до возвращения разузнать что-либо о Финроде Фелагунде. Вожаком псов-волкодавов, что сопровождали Целегорма, был Хуан. Он не родился в Средиземье, но прибыл из Благословенного Края, ибо сам Оромэ некогда в Валиноре подарил его Целегорму, и там он следовал за пением рога своего господина, пока не пришло лихо. Хуан последовал за Целегормом и в изгнание и остался Берен ему; но и на него пал Жребий Нолдоров, и ему суждено было погибнуть, но не прежде, чем вступит он в единоборство с сильнейшим из волков, какие когда-либо населяли мир.

Хуан-то и обнаружил Лутиэн, когда Целегорм и Куруфин остановились на отдых у западных рубежей Дориафа, а она пробиралась меж деревьев, подобно тени, застигнутой солнечным светом; ибо ничто живое не могло укрыться от его взора и нюха, никакая магия не могла помешать ему, и он не спал ни днем, ни ночью. Он привел Лутиэн к Целегорму, и она, зная, что тот — принц нолдоров и враг Моргота, обрадовалась и, сбросив плащ, назвала себя. Так велика была ее внезапно заблиставшая под лучами солнца красота, что Целегорм мгновенно влюбился в нее; но заговорил он с ней учтиво и пообещал, что поможет ей, если сейчас она поедет с ним в Наргофронд. Однако ни словом не обмолвился он ни о том, что знает Берена, и цель его, ни о том, что это близко его касается.

Так они, прервав охоту, вернулись в Наргофронд, и так была обманута Лутиэн, ибо братья отняли у нее плащ и держали взаперти и не дозволяли ни выходить за ворота, ни говорить с кем-либо, кроме них самих. Надеясь, что пленным Берену и Финроду Фелагунду не дождаться помощи, они решили обречь короля на смерть, завладеть Лутиэн и вынудить Тингола отдать ее в жены Целегорму. Тогда они расширили бы пределы своей власти и стали бы могущественнейшими среди принцев нолдоров. А они не хотели ни добывать силой либо хитростью Сильмарилей, ни позволять другим делать это, пока под началом у них не будет силы всех эльфийских владений. Ородреф не мог противостоять им, потому что они склонили на свою сторону сердца жителей Наргофронда; и вот Целегорм отправил гонцов к Тинголу, требуя его согласия.

Пес Хуан, однако, был честен душой, а Лутиэн с первой встречи полюбилась ему, и ее плен печалил его. Потому он часто приходил в ее покой, а ночами лежал перед ее дверью, ибо чуял, что лихо пробралось в Наргофронд. Будучи одинока, Лутиэн часто говорила с ним о Берене, который был другом всех зверей и птиц, не служивших Морготу, и Хуан понимал все, ибо ему доступна была речь любого живого существа, обладавшего голосом; самому же ему лишь трижды в жизни дозволено было заговорить.

Хуан и придумал, как помочь Лутиэн. Однажды ночью он принес ей ее плащ и тогда заговорил впервые, советуя ей, как надо поступать. Потом он тайными тропами вывел ее из Наргофронда, и они вместе направились на север; и Хуан, забыв о гордости, дозволил Лутиэн ехать на нем верхом, как порой ездили орки на волках. Мчались они быстро, ибо Хуан был скор и неутомим.