Сильмариллион

И вот сыновья Феанора подняли тело отца и понесли его назад к Митриму. Уже подходили они к Эйтель Сирион и поднимались вверх по тропе, ведущей к горному перевалу, когда Феанор велел им остановиться: ибо смертельны были его раны и знал он, что пробил его час. Последний раз окинув взором склоны Эред Ветрин, увидел он вдали пики Тангородрима, самой мощной твердыни Средиземья, и понял Феанор (ибо в смертный час снизошел на него дар предвидения), что не во власти нолдор ниспровергнуть их; но трижды проклял он имя Моргота и повелел своим сыновьям соблюсти клятву и отомстить за отца. И умер Феанор; но не свершался над ним погребальный обряд и не рыли ему могилы. Столь неукротимым пламенем пылал его дух, что, как только оставил он тело, плоть обратилась в пепел, и ветер развеял тот пепел, словно дым; и вновь не являлся в Арду подобный ему, и дух Феанора не покидал чертогов Мандоса. Так погиб величайший из нолдор, чьи деяния снискали его народу неугасимую славу – и навлекли на его народ тягчайшие беды.

В Митриме же обитали Серые эльфы, народ Белерианда, что встарь пришел на север из-за гор, и нолдор с радостью приветствовали их, как давно утраченную родню. Но сперва трудно было им изъясняться меж собою, ибо долго жили эти народы вдали друг от друга, и весьма несхожими стали языки калаквенди Валинора и мориквенди Белерианда. От эльфов Митрима нолдор узнали о могуществе Элу Тингола, короля Дориата, и о поясе чар, что ограждал его земли; а вести о великих подвигах нолдор на севере дошли до Менегрота на юге и до гаваней Бритомбара и Эглареста. Тогда все эльфы Белерианда преисполнились изумления, и пробудил в них надежду приход столь могучей родни, что нежданно-негаданно возвратилась с Запада, в час их крайней нужды. Многие решили поначалу, будто те явились как посланцы Валар, дабы избавить эльфов от недругов.

Но в самый час смерти Феанора к сыновьям его пришли послы от Моргота, признавая поражение и предлагая условия, вплоть до возвращения одного из Сильмарилей. Тогда Маэдрос высокий, старший из сыновей, убедил братьев начать притворные переговоры с Морготом и встретить его посланцев в назначенном месте; однако нолдор столь же мало склонны были держать слово, как и Моргот. Потому каждое посольство явилось с бóльшими силами, нежели было условлено; но Моргот выслал войско более многочисленное, и в нем были балроги. Маэдрос попал в засаду, весь отряд его перебили, он же по повелению Моргота был захвачен в плен живым и доставлен в Ангбанд.

Тогда братья Маэдроса отошли назад и укрепили мощный лагерь в Хитлуме; но Моргот держал Маэдроса в качестве заложника и послал сказать, что не освободит его, пока нолдор не откажутся от войны и не вернутся на Запад или не уйдут прочь из Белерианда в далекие южные края. Но сыновья Феанора знали, что Моргот не сдержит слова и не освободит Маэдроса, как бы они ни поступили; кроме того, их связывала данная клятва, и не вправе были они отречься от войны против Врага во имя чего бы то ни было. Тогда Моргот велел повесить Маэдроса на отвесной стене пропасти Тангородрима, приковав к скале за правое запястье стальным кольцом.

Но вот до лагеря в Хитлуме дошел слух о походе Финголфина и его воинства, и о том, что удалось им перейти Скрежещущий Лед; а вслед за тем весь мир поверг в изумление восход Луны. Когда же воинство Финголфина вступило в Митрим, на Западе поднялось пламенеющее Солнце, и Финголфин развернул свои синие с серебром знамена и затрубил в рога, и цветы расцветали под ногами идущих победным маршем воинов; и окончились века звезд. При появлении слепящего света слуги Моргота бежали в Ангбанд, и Финголфин беспрепятственно миновал укрепленные пределы Дор Даэделот, пока враги его прятались под землей. Тогда эльфы ударили в ворота Ангбанда, и при призывном звуке их труб содрогнулись твердыни Тангородрима; и Маэдрос, терзаемый муками боли, воззвал к родне своей, но голос его заглушило эхо скал.