Сильмариллион (перевод Lex Hellhound)

— Я вижу кольцо, сын Барахира, а также то, что ты в гордыне своей считаешь себя непобедимым. Но подвиги твоего отца, даже если они послужили мне на благо, не дают тебе права предъявлять претензии на дочь Тингола и Мелиан. Слушай же! Я тоже хочу обладать хорошо охраняемым сокровищем. Ибо скалы, сталь и пламя Моргота защищают камень, которым я желал бы завладеть вопреки воле всех эльфийских королевств. Ты говоришь, ни то, ни другое тебя не пугает, так за чем же дело встало? Принеси мне в своей руке сильмариль из короны Моргота; и тогда Лютиен, ежели захочет, вложит свою руку в твою. Только тогда отдам я тебе свое сокровище; и пускай все судьбы Арды заключены в этих сильмарилях, ты не сможешь не оценить моей щедрости.

Так тень рока пала на Дориат, и Тингол оказался в ловушке проклятия Мандоса. Те, кто слышал его слова, понимали, что Тингол сумел сдержать данное дочери обещание, однако при этом послал Берена на верную смерть. Ведь всякий знал, что несмотря на всю мощь армий Нольдор до прорыва Осады, никому не удалось даже краем глаза, хотя бы издалека, увидеть сияние сильмарилей Феанора. Все три камня были вправлены в Железный Венец и охранялись в Ангбанде пуще любых других сокровищ — балрогами, несчетным количеством мечей, крепкими прутьями решеток и неприступными стенами, не говоря уже о его темнейшем величестве Морготе лично.

Но Берен лишь рассмеялся в ответ.

— Недорого же ценят эльфийские короли своих дочерей, продавая их за какие-то камни и прочие безделушки. Но коль на то твоя воля, Тингол, я исполню ее. И когда мы встретимся снова, в руке моей будет зажат сильмариль из Железного Венца; даже не надейся на то, что ты видишь Берена, сына Барахира, в последний раз.

Тут он заглянул в глаза Мелиан, которая не произнесла ни слова; попрощавшись с Лютиен Тинувиэль и отвесив Тинголу с Мелиан поклон, он оттолкнул со своего пути стражу и в одиночестве покинул Менегрот.

Тут, наконец, заговорила Мелиан, обращаясь к Тинголу:

— Король, твой замысел хитер; однако, если мой внутренний взор не потерял своей остроты, для тебя это закончится одинаково плохо в любом случае — преуспеет Берен в выполнении этой задачи или нет. Ибо ты подставил под удар либо свою дочь, либо себя. И теперь судьба Дориата неразрывно связана с судьбами более могущественных царств.

— Ни эльфам, ни людям я не продам того, что ценю превыше любых сокровищ мира. И даже если бы существовала надежда на то, что Берен сможет вернуться в Менегрот живым, ему все равно не видать небесного света, несмотря на данную мной клятву.

Лютиен не промолвила ни слова, и с тех самых пор больше не слышно было в Дориате ее пения. Леса объяла тоскливая тишина, и тени в царстве Тингола стали длиннее.

В балладе о Лейтиан говорится, что Берен прошел через Дориат, не встретив никаких препятствий на своем пути, и вскоре дошел до Сумеречных Прудов и топей Сириона. Покинув земли Тингола, он взобрался на возвышавшиеся над водопадами Сириона скалы, откуда река с громким шумом ныряла в пробитые в земле каверны. Отсюда он обратил взгляд на запад, и сквозь пелену туманов и брызг увидел Талат Дирнен, Защищенную равнину, простиравшуюся меж Сирионом и Нарогом. Дальше смутно угадывались высокогорья Таур-эн-Фарот, нависавшие над Нарготрондом. Лишенный всяких надежд и более-менее четких планов, он направил свои стопы туда.

Надо всей равниной эльфы Нарготронда вели бдительное наблюдение, и на вершине каждого холма, возвышавшегося на ее границах, имелась сторожевая башенка, а по всем лесам и полям были расставлены тайные, умело скрывающиеся дозоры. Стрелы их били точно в цель, и никто не мог бы пробраться сюда без их ведома.

Поэтому, не успел Берен как следует углубиться в эти земли, как его заметили и едва не убили. Однако, памятуя об опасности, Берен держал руку с кольцом Фелагунда поднятой высоко над головой и, несмотря на то, что не видел вокруг ничего живого, он все же чувствовал наблюдение и время от времени выкрикивал:

— Я Берен, сын Барахира, друга Фелагунда. Отведите меня к королю!

Поэтому охотники его пока не пристрелили, а вместо этого взяли в кольцо и приказали остановиться. Однако, едва разглядев кольцо, они склонились перед Береном, несмотря на то, что тот был с ног до головы покрыт дорожной грязью и выглядел хуже некуда. Затем его повели на северо-запад, путешествуя по ночам в тех случаях, когда требовалось соблюдать особую осторожность. В те времена через поток Нарога перед вратами Нарготронда не было ни моста, ни переправы; лишь чуть дальше к северу, где в реку впадал Гинглит, она была не так глубока, и на ту сторону можно было перейти вброд. Затем эльфы, сопровождавшие Берена, свернули на юг и при свете луны привели его, наконец, к вратам своего скрытого дворца.