Сильная. Желанная. Ничья

— Выпьешь что-нибудь? — забираю пачку из ее дрожащих рук. Презервативы с гелем — смазкой. Интересно. Прячу ее в карман спортивных домашних брюк и подхожу ближе… Так близко, что чувствую струящийся от нее жар и улавливаю теплое дыхание. — Ты такая красивая, Тами. — С губ срывается банальная пошлость.

— Ты приготовил деньги, Вацлав? — ее слова бьют наотмашь.

— Сколько ты хочешь, Тами? — глухо отвечаю я. Подхожу к сейфу в стене, спрятанному за картиной. Снимаю ее и набираю код. Достаю пачки денег в банковской упаковке и швыряю их на стол. — Сколько тебе нужно, чтобы жить, как ты хочешь — свободно и счастливо?

Тами раскрывает губы, но слова так и остаются невысказанными. Она взмахивает ладонью и сразу же сникает. Застывает на месте и зябко потирает плечи.

— Молчишь, Тами? Держи. — Сую ей проклятые пачки, ради которых она пришла ко мне. Пришла продать свое тело.

— Я привыкла получать деньги… за выполненную работу, — хрипло произносит Тамила. — Где спальня? Или мы будем… здесь? — она бросает уничтожающий взгляд на просторный светлый диван вдоль стены.

Я молча киваю. Достаю из шкафа чистую простынь и застилаю постель. Тами стоит посередине комнаты — растерянная, взлохмаченная после душа, домашняя без макияжа… Самая сексуальная на свете в толстовке и джинсах.

— Иди ко мне, Тами, — привлекаю ее к груди и скольжу губами по горячему виску.

— Просто сделай это, Вацлав… Прошу тебя. Не надо… вот так. Мы же договаривались, помнишь? — отстраняется Тами. Ее голос надломлено шелестит.

Не дождавшись ответа, Тами снимает штаны вместе с кружевными трусиками и подходит к дивану.

— Сделай это и… все.

Я сглатываю, прикипев взглядом к аппетитным формам моей женщины. Земля уходит из-под ног, когда я подхожу ближе к желанной добыче. Дыхание сбивается, а сердце больно бьет в грудину. Моя… Все внутри ревет от желания ворваться в нее, пометить собой, брать, рвать, иметь… У меня рябит в глазах от похоти. Она, как яд, растворяет во мне налет цивилизованности. Изгоняет здравый смысл, позволяя торжествовать инстинктам.

— Не так…

Тамила поворачивается спиной и становится на коленки — не хочет видеть меня, слышать, чувствовать дыхание… Хватается за тонкую ниточку ускользающих из рук свободы и контроля.

Она прогибается в пояснице, открывая мне себя. Боже… От ее беззащитного вида член болезненно дергается. Диван слегка прогибается, когда я пристраиваюсь сзади. Ее кожа — сухая и горячая, обжигает, как лава, а мелкие искорки дрожи жалят похлеще хлыста. Она вздрагивает, сжимается, натягивается, как струна… Закрывается в невидимый кокон, не в силах справиться с волнами пожирающего ее омерзения. Я вызываю в ней это — гадливость, неприятие, ненависть… А, что ты, Вацлав, хотел? Ласки и внимания, купленных за деньги? В глазах темнеет от возбуждения, и я с трудом балансирую, так и не решившись, куда же мне склонить выбор — поддаться похоти и просто взять ее, или отпустить… Я глажу ладонями упругие бедра, мну ягодицы, а потом касаюсь промежности. Провожу пальцами по нежным губам, задеваю вершинку клитора. В ней сухо, как в пустыне. Не хочу так! Запускаю пальцы под ткань толстовки и тяну ее вверх. Тами напрягается еще больше, одергивает дурацкую кофту, не позволяя мне полюбоваться своим телом. Я ныряю ручищами под трикотажную ткань и пробираюсь по ее животу выше… Кажется, я кончу от одного лишь ощущения в руках ее полных, гладких, как персики, грудей с выпирающими сосками… Перекатываю их между пальцами и, кажется, все это время не дышу… Трогаю Тамилу, глажу, ласкаю… Впиваюсь губами в кожу ее ягодиц, покусываю, целую, оставляя влажные дорожки. Ее передергивает от отвращения, и это чувство пробуждает во мне чудовищный протест. Хочу! Подчинить, подмять под себя… И не хочу… Вот так не хочу. Она словно чувствует мое замешательство, толкается бёдрами навстречу, срывая стоп-кран…

— Давай же… — сдавленно хрипит Тами.

Я стягиваю одежду, выпуская на свободу член. Достаю дрожащими пальцами пачку из кармана. Мне хочется реветь от похоти. Она, как плесень пожирает пространство, выталкивая воздух. Я шумно дышу, касаюсь Тамилу, растираю ее сухую промежность в надежде вызвать хоть какую-то реакцию. Отстраняюсь на мгновение, чтобы дернуть фольгу презерватива и… перевожу на Тами взгляд. Она обмякает. Смотрит остекленевшим взглядом в одну точку, смирившись перед неизбежностью… Все, как ты хотел, да, Вац? Жена — покорная, униженная, распластанная под тобой? На ткани ее толстовки проступает темное пятно от пота.

— Тами, я не хочу так… Прошу, разденься.

Поддеваю край и тяну проклятую кофту вверх. Тами бессильно сопротивляется и мычит, пытаясь закрыться. Мне хватает мига, чтобы увидеть, что она прячет. Шрамы… Белые, тонкие, толстые… Ими исполосована вся ее спина. В глазах щиплет от выступившего пота, тело сотрясает крупная дрожь. Я натягиваю штаны и разворачиваю жену к себе. Белое как мел, лицо, чёрные провалы глаз. Она почти не в себе.

— Кто?! — хриплю, оглаживая ее горячие щеки ладонями.

— Какая разница? — шипит она. — Закончи, что начал. — Ее лицо искажает презрительная усмешка.