Сильнее растворяясь в нас

Наш стол несколько минут пошумел, после незапланированного откровения Макса, — парни поздравляли Макса, девчонки улыбались и разрывали меня на части, бокалы поднимались, объятья и рукопожатия повсюду.

— А я-то думала, почему ты пьешь минералку, — сказала мне Лорелей.

— Ага, я думала, что это нас выдаст в любом случае.

Моника сказала: — Ладно, итак, нам нужно начинать планировать вечеринку по поводу рождения ребенка, прямо сейчас. Ох, не могу дождаться. У вас с Максом будет самый красивый ребенок.

— Не дай нашим детям услышать это, — предупредил Энтони. — Они будут раздавлены.

— Если они достаточно долго не будут пихать свои наушники в уши, то услышат нас, — ответила Моника.

— Это же не так плохо, да? — спросил Карл.

Моника закатила глаза.

— Не совсем, но почти.

— У меня появилась идея для реалити-шоу, — сказал Энтони. — Собрать кучку детей в доме, — что-то вроде Большого Брата — и тот, кто продержится дольше, не пользуясь своим планшетом или телефоном, получит миллион баксов, — его мозг всегда работал, как и у Макса, в поисках новых идей, так что все мы посмеялись, но также знали, что он только наполовину пошутил.

— Почему детей? — спросил Макс. — Мы все зависим от этих штуковин.

— Только не я, — возразила Лорелей.

Карл фыркнул.

— Ну да. Твои руки находятся на твоем iPhone больше, чем на мне, — он оглядел нас. — Почему вы думаете у нас нет детей? Мы все засмеялись.

Лорелей улыбнулась, а потом сказала.

— Не ожидай ничего сегодня.

Макс и Энтони застонали.

Макс заказал всем еще по одному кругу выпивки, и газировку для меня. Не диетическую конечно же. Я не отказывала себе в простых удовольствиях. Честно, чем дольше продолжался вечер, тем больше мое внимание постепенно смещалось от компании друзей к соблазнительному меню десертов. А когда официант спросил, не хотим ли мы десерт, я заказала шоколадно-ванильное парфе с клубникой. На двоих. И съела все. Пофиг.

Позже, перед тем как уйти, Стивен Спилберг со своей женой подошли к нашему столику, чтобы поздороваться с Максом. Несколько минут спустя, Макс представил меня Расселу Кроу, которому нужно было встретиться и обсудить проект с Максом.

Я давно перестала быть шокированной присутствием знаменитостей. И не из-за того, что это не было волнительно — тусоваться с великими именами Голливуда. А потому, что я начала чувствовать свою принадлежность к этому.

15

Практически на середине второго триместра, я начала по-настоящему округляться и стала немного одержима этим.

Я проводила практически все время за покупкой новой одежды, пока занималась работой над фильмом. У Макса не возникало проблем с тем, что я делала то, что хотела, и поскольку большая часть моей работы была связана с телефоном, — решение проблем и прочее, — не имело значения, была ли я на съемках или заходила в интернет где-то в магазине, пытаясь найти идеальную рубашку, которая скроет мой растущий животик.

Хотя более проблематичным был секс с Максом. В нем определенно что-то изменилось.

Одна из проблем— уменьшилась частота. Но когда мы занимались сексом, он казался не настолько вовлеченным в него, как обычно, — особенно, в сравнении с тем, что было за несколько месяцев до того, как мы узнали, что я беременна.

Я заметила это с нарастающей ясностью за последние несколько недель, и это совпадало со временем, когда мое тело заметно изменилось.

Поначалу, я решила прекратить испытывать к себе жалость. Но потом решение просто справляться с этим переросло немного в злость. Разочарование, по крайней мере.

И именно так я себя почувствовала однажды, когда пыталась подобрать какую-то новую одежду перед трехсторонним зеркалом в моем большом гардеробе. Я перемерила несколько юбок и брюк вместе с несколькими рубашками, и мне ничего не понравилось из этого.

Я была между сменой нарядов, пытаясь решить, что попробовать следующим, стоя там в трусиках и лифчике, когда начала плакать. Не рыдать, а просто чувствовать себя немного подавленно из-за этого. И, уверена, что гормональные изменения тоже были как-то связаны с этим.

— Что не так? Я вздрогнула от голоса Макса, и когда поворачивалась к двери, чтобы посмотреть на него, то машинально прикрыла рукой лифчик и опустила другую руку к трусикам.

Макс смотрел одновременно и взволнованый и удивленный моей реакцией.

— Оливия, — сказал он, подходя ко мне. — Что случилось? Он обнял меня и притянул ближе к себе.

Мой лоб опустился на его грудь, и я продолжила слегка всхлипывать.

— Поговори со мной, — сказал он.

Он положил палец под мой подбородок и поднял мое лицо, глядя мне в глаза.

— Я тебя больше не привлекаю? — спросила я.

Он нахмурил брови, а голова отклонилась в сторону.

— Что? Почему ты так подумала? — Ты не… все не так.

Макс положил руку сбоку на мое лицо и вытер своим большим пальцем слезу, стекающую вниз по моей щеке.

— Что не так? Я тяжело выдохнула.

— Когда мы занимаемся любовью.

Он медленно покачал головой.