Сильнейшие

— Ты — словно роса в тени. Прозрачна, тебя не видно почти. Но стоит солнцу упасть — заиграешь ярче драгоценных камней. И тепло от тебя исходит, не холод, как от всех ваших.

Соль подумала о матери. От всех? Тахи совсем не знает северян. Но как объяснить, что он ошибается?

Он коснулся желто-алой тесьмы в волосах, переплетающей тяжелые пряди. Соль уже видела этот жест — глубокой задумчивости. Жесткое лицо, а взгляд грустный, и у губ грустная складка. А может, это все придумала глупая девочка.

— Это правда, что пути юга и севера разошлись безвозвратно? — спросила она.

— Не думаю, — ответил Тахи, помедлив. — Раньше все варились в одном котле.

— Но ведь разошлись…

— Чтобы не было войн. А толку? Скажешь, все эсса ладят между собой?

— Ладят! — вскочила Соль, порозовела. — Ты не знаешь, как… как у нас хорошо! Люди замечательные!

— Ребенок.

Ничего обидного не сказал, а девушке словно рот закрыли тяжелой ладонью.

— Я не дитя, — прошептала она, опуская глаза. Тахи взял ее за руку, как тогда, у Дома Звезд. И Соль не стала убирать ее. Так странно… а никто из близнецов ли, других ли товарищей детства не касался Соль — разве поддержать, или передать что.

— Не дитя? Тогда поймешь, что мне хорошо с тобой и я хочу быть рядом. — Так спокойно сказал. Не равнодушно, именно спокойно. Уверенно.

Соль помотала головой — светлые пряди рассыпались. Я совсем страшная сейчас, мелькнула мысль. Венок сбился, наверное, лохматая…

— Ты красивая. Страшно тебе со мной?

— Страшно…

— Ты свободна уйти. — Отпустил ее руку… но совсем не убрал, держал рядом. Тепло кожи — рядом.

— Я не… я не свободна.

И ведь правду сказала. Что за чары были на серебряной птичке? О таких и не слышали никогда. Золото помогает эсса, а серебро — так, металл красивый. Только Силу уканэ закрывать на замок.

— Скоро мы покидаем Асталу — но я хочу видеть тебя. Жди меня, когда взойдут Пять сестер. У своего дома. Не бойся меня.

Снова взял ее за руку:

— Почему ты дрожишь?

— Вы так хорошо знаете, что вам нужно… а я ничего не знаю.

Тахи притянул ее к себе:

— Я — знаю. Ты мне нужна, целиком. — И прибавил совсем уж невероятное: — Пойдешь со мной?

— Куда?

— А это неважно!

И Соль подумать не успела, как еще более невероятное произнесла:

— Пойду.

И легко-легко стало на сердце, и само сердце — звонким таким. Раз обещала, назад поздно поворачивать.

«Жди меня, когда взойдут Пять сестер».

Соль глядела на небо. Орлиная звезда взошла над горизонтом, и Звезда-страж. А Пять сестер все не появлялись… наконец и они встали над Тейит. Асоай, Таойэль, Аххоэль, Амалину, Ашане… девушка знала, что последнюю звезду на юге называют иначе — Аханоль, звезда страсти.

Южная страсть, говорят, страшна. Но Тахи пока лишь руки Соль касался, и волосы девушки держал на ладони. Как почти все северянки, Соль редко заплетала их, и украшала редко — цветами или серебряными колокольчиками.

— Соль! — раздался шепот из-за ограды. Девушка встрепенулась. Кави подтянулся и легко перемахнул через стену, остановился перед названной сестрой.

— Ты не спишь?

Сердце Соль колотилось, она открыла было рот, чтобы ответить, но неожиданно для себя сказала иное, насмешливо:

— А ты пришел меня разбудить?

Даже в темноте было видно, как юноша залился краской.

— Я думал… — он растерялся, но Соль не торопилась ему на выручку. — Я хотел убедиться, что с тобой ничего не случилось.

— А что со мной может быть не так? — Соль отошла от Кави, села на крыльцо. — Мы живем далеко от леса, медведи или ихи сюда не заходят. Воров тоже нет — мою мать уважают все.

— Есть у нас воры! — выпалил Кави, и стремительно шагнул к девушке — та отшатнулась. — Я видел, как он на тебя смотрит! Если похитить захочет — кто тебя защитит, Лиа-целительница?

— Никто меня не украл, и охрана мне не нужна, — Соль взглянула на звезды. Ашане… нет, Аханоль была уже совсем высоко… Тахи, верно, уже неподалеку.

— Ты думаешь — не нужна! А когда на твои крики не прибежит никто, каково будет?

— Не пугай меня, Кави, — Соль встала, отряхнула платье от налипших соринок. — Иди к себе. Сейчас кричишь только ты.

— А ты смотришь на звезды, и руки у тебя беспокойные, — сквозь зубы сказал Кави. — Ждешь? Или сама куда собралась?

— Ты и впрямь вызвался меня сторожить? — впервые от Соль веяло холодом. — Ты мой брат, Кави. Но не тюремщик. Уходи, или я разбужу мать.

— Буди! Уж она точно тебя никуда не отпустит, и ты не сможешь перечить ей!

— Даже мать не сможет преградить мне путь, если я того захочу, — хрупкая Соль выпрямилась — и Кави холодом обдало. Айо, он вынужден был отступить перед девушкой, Силы почти лишенной. В ней сейчас была совсем иная сила, которую зажгла Аханоль.

— Ты… ты другая, — потрясенно вымолвил Кави. — Я не узнаю тебя…

— Уходи, — ледяным и ласковым голосом проговорила Соль, вытянув руку по направлению к калитке. — Засов хорошо смазан, не скрипнет. Никто из соседей не будет знать, что ты здесь был.

— А если бы — не я, тоже никто не узнал бы? — юноша опустил глаза, тяжело ему было видеть враждебную маску вместо лица названной сестры.

— Уходи, — повторила Соль.

— Я только хотел помочь… — чуть не впервые он казался растерянным.