Сильное лекарство (ЛП)

— Я тоже, — сказал Кэмерон, всё ещё краснея и не в силах встретиться с ним взглядом. — Просто… Вчера я тебя не увидел и, ну, наверное, отчасти я по тебе скучал.

— Да, прости. Мне пришлось через кое-что пройти.

Это вызвало у Кэма смешок.

— Полагаю, это место для такого подходит.

Глядя на Кэма, Джона понял, что музыка всё ещё играет. Он потянулся к тумбочке и выключил колонки, которые были присоединены к его планшету.

— Прости за это, я сейчас выключу.

— Что это было?

Над Джона с раннего возраста смеялись за любовь к опере, но Кэмерон казался совершенно искренним. Может, это потому, что он был музыкантом.

— Паваротти. «Аида».

— Мюзикл?

— Опера.

— Чёрт возьми! Элтон Джон написал оперу? Я понятия не имел.

Джона смотрел на него с раскрытым ртом, пребывая в искреннем ужасе.

— Эм… нет, это Верди. Он был первым.

Кэмерон сидел на месте, удивлённо моргая целых тридцать секунд, пока Джона не понял, что его разыгрывают. Потянувшись за спину, он схватил подушку и ударил ею Кэмерона по голове. Кэмерон сразу же расхохотался.

— Я тебя провёл! Ты был готов позвать Рохана, чтобы он укатил «Человека дождя» на каталке.

— Я определённо попался, дурак, — будучи тактильным человеком, Джона провёл пальцами по полированному дереву гитары. Ещё от него не укрылось то, как Кэм следил взглядом за его движениями. — Она хорошая.

Светлые ресницы Кэма затрепетали, когда он опустил взгляд на гитару. Затем пожал плечами.

— Многие годы все инструменты, на которых я играл, принадлежали организации, а затем стали собственностью «Фоксфаер». Так что я приехал сюда ни с чем. Я съездил с Уитни в Эшвилл и купил в музыкальном магазине эту маленькую Ибанез, — он слегка ударил по струнам.

Всё ещё застряв на фразе «приехал сюда ни с чем», сердце Джона тихо разбивалось из-за бедного парня. Он пытался не показывать это лицом, потому что кто захочет жалости от сумасшедшего человека? Он знал, что Кэмерон не такой парень, но всё же…

— Это ужасно… насчёт инструментов. Должно быть, ты сходил с ума, когда не на чем было здесь играть.

Кэмерон махнул рукой, будто говоря, что это не важно, но всё равно не смотрел на Джона.

— В любом случае, у меня едва ли было время. Здесь мне находят довольно много дел.

«И всё же, ты здесь, в свой выходной», — подумал Джона. Не то чтобы он жаловался. Он снова толкнул ногу Кэмерона своей.

— Так сыграй мне что-нибудь, суперзвезда.

Кэмерон раскраснелся и издал звук, средний между стоном и смешком. Как мог парень, который так смущался от внимания, быть в детстве актёром, а затем фронтмэном поп-группы? Или, может быть, это только Джона заставлял его нервничать?

Его рассеянные, лёгкие движения медленно переросли в мелодию. Когда он начал петь, по всё тело Джона покрылось мурашками. Композиторы музыка из «Чейз и Слоан», и даже «Фоксфаер», оказали ему медвежью услугу. Они совершенно недоиспользовали Кэмерона Фокса. Его голос был сильным и чистым, и хрипоты было как раз достаточно, чтобы звучало сексуально. Джона мог бы влюбиться в один этот голос.

Мелодию он узнал, это была песня «One Republic», которой он никогда не уделял много внимания. Однако, услышав её в исполнении головокружительного тенора Кэма, Джона действительно вслушался. В песне говорилось о необходимости быть кем-то большим, чем ты видишь, и что выжить можно только ставя одну ногу перед другой. Всю свою жизнь Джона определяли по тем вещам, которые он видел, которые с ним произошли, и казалось, что этот мужчина, который едва ли его знал, видел всё это просто с одного взгляда.

Кэмерон посмотрел прямо на Джона, будто написал эти слова только для него, хоть и не делал этого. Песня непринуждённо слетала с его губ и пальцев, оставляя Джона в восхищении и слегка лишая воздуха. Кэм по-своему говорил Джона держаться как можно лучше. Ох, как он понимал эти слова, больше, чем кто-либо когда-либо узнает.

Мы прошли так много войн, стольким вещам не научились.

Но всем, что у нас есть, я клянусь, что мы идём вперёд.

Когда песня закончилась, Джона не мог говорить. Дыхание покинуло его тело и смешалось с воздухом, следя за песней Кэмерона туда, куда она решала вести. Он дрожал и сжимал челюсть, чтобы не разрыдаться. Он так долго был один, а этот мужчина просто появляется и… понимает это. Джона хотел его, и у него болело сердце от надежды на подобное.

— Это было прекрасно, — прошептал он после того, как наконец набрал воздуха в лёгкие.

Кэмерон отвлечённо кивнул, и внезапно показалось, что он находится за сотни миль. Затем он заметно встряхнулся и слабо улыбнулся.

— Мне этого не хватало.

— Могу представить, — сказал Джона, хоть и не мог, на самом деле. — Сыграешь что-нибудь ещё?

Пальцы Кэмерона снова начали летать по гитаре, буквально подчиняя и закручивая струны по его воле. Он сыграл блюзовый рифф, который Джона прочувствовал до кончиков пальцев ног, прежде чем перешёл прямо к следующей песне. На этот раз Джона ничего не узнал.