Сильное лекарство (ЛП)

Прежде чем начались слова, Джона вопросительно приподнял брови. Кэмерон улыбнулся.

— Это песня Тейлор Свифт, но я всегда слушал версию Сабрины Карпентер, потому что она мне больше подходит. Она одна из вундеркиндов Диснея. Я не совсем забыл о соперничестве — «Чейз и Слоан» выходили на конкурирующем канале — но для неё я делаю исключение.

Джона вернул на лицо улыбку и приготовился слушать. Мелодия была успокаивающей в таком плане, который он не совсем мог осознать, будто тёплое одеяло музыки прилетело укрыть его в своих складках.

Кэмерон сделал глубокий вдох и снова начал петь. Джона испытал ту же внезапную реакцию. Он лишился способности думать, дышать. Он не мог сосредоточиться ни на чём, кроме спокойного лица Кэма, глаза которого были закрыты, пока он пел песню.

Не смей выглядывать в окно, дорогой, всё в огне, война за нашей дверью не прекращается.

Держись за эту колыбельную, даже когда исчезнет музыка.

А вот эта песня просто опустошила Джона. При первом упоминании огня она вцепилась в него как одно из его видений, только он остался в себе. Это задело первобытную струну глубоко внутри него, перерезая какие-то связи и отпуская всю его боль. Всё его тело замерло в какой-то полукататонии. Он едва дышал, пока слёзы свободно текли по его лицу.

Песня затронула что-то, чего он никогда не смел желать, о чём даже не смел думать — чтобы что-то или кто-то появился и просто… всё исправил. Всё наладил. Это была фантазия, сказка, но она всё равно пробила его осторожно выстроенную защиту и выпустила все эти надежды и мечты.

Кэмерон закончил песню, медленно возвращаясь в реальный мир после того, как потерялся в музыке. Сквозь своё ослабленное состояние, Джона увидел точный момент, когда Кэмерон понял, что что-то не так. Он небрежно взглянул на Джона, и от его лица отхлынула вся краска. Он вскочил с кровати, и гитара упала на матрас с металлическим, негармоничным звуком.

— Боже, Джона, мне так жаль. Не могу поверить, что я снова это сделал. Какой я дурак!

Кэмерон казался таким расстроенным, что Джона хотелось его успокоить. Он открыл рот в попытке заговорить, но ничего связного не вышло. Кэмерон ходил из стороны в сторону, проводя дрожащими пальцами по своим взъерошенным светлым волосам, пока не привёл их в ещё больший беспорядок, чем обычно.

— Боже, я такой тупой. Я должен просто оставить тебя в покое. Я продолжаю тебя ломать!

Это наконец вырвало Джона из тумана. Он внезапно понял, что Кэмерон выбрал эти песни не без причины. Он посылал сообщение. Может, он что-то чувствовал к Джона, или, может быть, просто питал слабость к сумасшедшим и по-своему пытался сказать Джона, что собирается помочь ему всё наладить.

Хоть слёзы продолжали катиться по его щекам, он встал и обошёл кровать с другой стороны, пока не прервал шаги Кэма. Он схватил мужчину за руки, чтобы остановить его нервные движения. Они были почти одного роста, так что Джона пригнулся и слегка наклонил голову, чтобы посмотреть Кэму прямо в глаза. Его сердце сжималось и дрожало, когда он смотрел на штормовые тучи, растущие в этих глазах.

Он переместил руки на лицо Кэма.

— Эй, ты не сделал ничего плохого. Ты никогда не сможешь сломать меня. Ты на это не способен. Ты сама доброта, — прежде чем успел передумать, Джона притянул к себе это лицо и прижался к губам Кэма своими. Его тело будто ждало этого всю жизнь, будто он возвращался домой после долгого путешествия.

На этот раз Кэмерон замер, издавая хриплый писк удивления. За этим быстро последовал тихий стон. Это был знак согласия? Решив принять это так, Джона продвинулся вперёд, дразня губы Кэма своими, пока они не раскрылись и не позволили ему проскользнуть внутрь языком. Тело Кэма заметно расслабилось и — наконец, чёрт побери — его руки обвили талию Джона. Джона чувствовал, как изящные мышцы дрожат от нужды.

Кэмерон прервал поцелуй, чтобы выдохнуть в шею Джона, и Джона смутился от своего сорвавшегося вздоха разочарования.

— Мы не должны этого делать, — произнёс Кэмерон между прерывистыми вздохами.

Конечно, он был прав. Это был верх неприличия, но Джона просто не мог заставить себя беспокоиться. Он был под кайфом от ощущения… похоти?.. любви?... просто от ощущения.

— Н-не надо. Не делай этого пока, пожалуйста. Мы оба знаем, что это неправильно, но…

Кэмерон перебил его, захватывая его губы в яростном поцелуе. Пока этот мужчина пытался высосать его мозги через язык, у Джона сложилось сильное ощущение, что Кэмерон изголодался по любви так же, как и он. Они хватались и цеплялись друг за друга, желая начать срывать одежду, но зная, что здесь не могут ничего такого начать. В самой глубине своего сознания, Джона знал, что Кэмерон из-за этого потеряет намного больше, но не мог заставить себя отстраниться.

Пока кто-то позади них не откашлялся.