Сильные души (ЛП)

Только она никогда уже не исчезнет. Эта ночь выжжена в моей памяти, этим воспоминаниям не суждено стать забытыми.

Риз снимает с меня толстовку и бросает ее в корзину рядом с ванной. Быстро обмотав мою руку в гипсе полиэтиленовым пакетом, она показывает мне на ванну, чтобы я забиралась туда. Когда я это делаю, она встает рядом со мной, полностью одетая, и помогает мне смыть кровь.

Я не говорю ей ни слова. Я плачу у нее на глазах, но слова здесь и не требуются, слов здесь недостаточно.

Иногда, столкнувшись с потерей, лучше быть одному. Лучше находиться в таком месте, где тебе не придется извиняться или переживать о том, что плачешь как сумасшедший или рыдаешь так сильно, что не можешь дышать.

Только прямо сейчас я этого не хочу.

Я хочу, чтобы кто-нибудь обнимал меня так же, как это делал Чейз, даже когда я думала, что не нуждаюсь в этом.

Я нуждаюсь в его тепле и сильных руках.

Не могу поверить в то, что он умер.

Закрыв глаза, я вспоминаю нас в одиннадцать лет, когда умерли мои родители. Он обнимал меня так же, как сейчас это делает Риз. Я хочу, чтобы он был здесь, чтобы успокоил меня так же, как сделал это после смерти моих родителей. Чтобы так же, как в тот день, его присутствие повлияло на меня, чтобы он заставил меня почувствовать, что мы всегда будем вместе.

Я хочу слышать, как он шепчет мне на ухо, как говорит мне, что пока мы есть друг у друга, все будет хорошо, даже если я уверена, что так не будет.

Когда умерли мои родители, я все еще была ребенком. Я не представляла масштабов того, что произошло, до тех пор, пока спустя несколько месяцев не осознала, что произошедшее — это реальность. Благодаря своей невинности, я тогда не узнала, какими могли быть чувства на самом деле от их потери. Пока возраст не сыграл свою роль, я могла только подолгу размышлять о смерти и реальности. В то время я не могла понять масштабов потери.

Но в этот раз я в полной мере понимаю масштабы всего произошедшего.

Глава 10

Чейз

Я не имею абсолютно никакого понятия о том, где нахожусь, или что произошло, но я больше не чувствую боли.

Вряд ли это хороший знак.

Когда продвигаюсь вперед, я вижу то, что могу описать только как зеркало, только я не вижу своего отражения, поэтому это не зеркало, больше похоже на окно. И когда я смотрю в него, словно мираж вижу какие-то воспоминания, отрезки времени.

Окружающая аура света демонстрирует воспоминая, будто я нахожусь в кинотеатре, наблюдая, как передо мной проигрывается моя жизнь — чувствую себя загипнотизированным этим зрелищем. Дело в том, что все эти воспоминания о Куинн. Все до единого.

И я понимаю почему. Я имею в виду, в моей жизни она имеет огромное значение, но кое-что в них, то, как тщательно они сосредоточены на ней, мне так знакомо. Будто я был здесь, в этом месте, раньше, но с другими воспоминаниями.

А затем я вижу то, что не сразу узнаю, но потом все-таки вспоминаю. Это мальчик, около трех лет, он бежит, чтобы обнять женщину, которая не кажется мне знакомой до тех пор, пока не поворачивается и не разводит руки в стороны, чтобы поймать мальчика.

Ее глаза — это глаза Куинн. Я бы узнал их где угодно.

Это ее глаза, просто она старше. Возможно, ближе к тридцати годам.

Как такое может быть? Кто этот мальчик?

Это как удар под дых, в моей голове крутятся тысячи воспоминаний. А потом я вспоминаю, все. Этот ребенок — наш сын. Мой и Куинн. В другой жизни у нас был ребенок.

Мы всегда были вместе. Множество раз.

Картинки, которые я вижу сейчас, перелистываются как на экране фотоаппарата, одна за другой, и если я захочу, то смогу дотянуться до них, дотронуться и оказаться именно в том моменте, в каком захочу.

Я поднимаю руку, потянувшись к картинке с мальчиком, и меня тут же окружает его смех. В меня врывается запах свежескошенной травы, воздух такой теплый, будто это середина лета. Мы бегаем на заднем дворе, и я валю его на землю, щекоча за бока.

Беременная Куинн смеется на крыльце, обхватив свой округлившийся живот, пока наблюдает, как мы играем.

Вздохнув, я закрываю глаза и чувствую, как во мне растекается любовь и тепло.

Когда я опускаю руку, воспоминание пропадает.

Меня тянет к каждой из этих непонятных энергий и окружающему меня свету. Это не яркий свет, он более мягкий, расслабляющий.

Ощущение, будто я пробираюсь в другое измерение, которое не могу постичь, в калейдоскоп, наполненный моментами времени. Я не могу сказать, где или что происходит, или где заканчивается этот тоннель, но я плыву сквозь время, передвигаюсь медленно, понимая, что моя физическая жизнь ускользает прочь.