Сильный яд

— Мне попадалось слишком много любителей брать в долг, — ответила мисс Прайс, — и любителей опереться на надежное женское плечо. Хотя женщины, конечно, ничем не лучше, иначе не мирились бы со всем этим безобразием. Слава богу, я никогда ни у кого не занимала и никому не одалживала — только женщинам, но они всегда возвращают долги.

— Полагаю, все, кто много трудится, возвращают долги, — заметил Уимзи, — кроме гениев.

— А вот гениальных женщин судьба обычно не балует, — сказала Эйлунд, — поэтому они этого и не ждут.

— Вам не кажется, что мы несколько отклонились от темы? — вставила Марджори.

— Вовсе нет, — ответил Уимзи. — Все это помогает пролить свет на центральных действующих лиц истории — журналисты в таком случае прибегают к слову «герои». — Он криво усмехнулся. — В резком свете, заливающем эшафот, вещи становятся видны очень отчетливо.

— Не говорите так, — попросила Сильвия.

Где-то за дверью зазвонил телефон, и Эйлунд вышла, чтобы ответить.

— Эйлунд против мужчин, — сказала Сильвия, — но она очень надежный друг.

Уимзи кивнул.

— Но насчет Фила она ошибается. Эйлунд конечно же терпеть его не могла и поэтому думает…

— Спрашивают вас, лорд Питер, — сказала Эйлунд, вернувшись. — Бегите скорее, все раскрыто. Вас разыскивает Скотленд-Ярд.

Уимзи поспешил к телефону.

— Это вы, Питер? Я ради вас прочесал весь Лондон. Мы нашли паб.

— Не может быть!

— Говорю вам. И мы напали на след бумажного свертка с белым порошком.

— Боже мой!

— Заходите завтра прямо с утра. Может, у нас уже что-то для вас будет.

— Прискачу, как баран, выше самых крутых холмов. Старший инспектор Паркер, я вас еще одолею, чтоб вам пусто было!

— Очень на это надеюсь, — дружелюбно сказал Паркер и повесил трубку.

Уимзи влетел в комнату, чуть ли не пританцовывая.

— Мисс Прайс, ваши шансы на главный приз резко подскочили, — объявил он. — Пятьдесят к одному, что это самоубийство, а на него никто не поставил. Теперь я буду носиться по городу и скалиться во всю пасть.

— Жаль, что не смогу к вам присоединиться, — сказала Сильвия Марриот, — но я буду рада, если окажусь неправа.

— А я рада, что я права, — упрямо произнесла Эйлунд.

— И я был прав, и ты был прав, и все отлично, я же прав?[53] — продекламировал Уимзи.

Марджори Фелпс посмотрела на него и ничего не сказала. Неожиданно она почувствовала, как внутри что-то больно сжалось.

Глава IX

Одному мистеру Бантеру известно, какие чары пришлось пустить в ход, чтобы простую доставку записки обратить в благосклонно принятое приглашение на чай. В день, который так радостно завершился для лорда Питера, Бантер в половине пятого сидел на кухне в доме мистера Эркарта и поджаривал оладьи. В приготовлении оладий он достиг высокого мастерства, а в некотором злоупотреблении маслом беды не было ни для кого — разве что для кармана мистера Эркарта. Разговор, естественно, зашел об убийстве. Для жаркого очага и оладий с маслом нет лучшего дополнения, чем дождь за окном снаружи и хорошая порция уютных ужасов внутри. Чем сильнее хлещет дождь и чем отвратительнее подробности, тем вкуснее кажется угощение. В данном случае все необходимое для приятного времяпрепровождения наличествовало в лучшем виде. — Уж какой он был бледный, когда пришел, — рассказывала кухарка, миссис Петтикан. — Я его видела — меня послали наверх принести грелки. Три штуки — одну, значит, в ноги, другую для спины, а самую большую, резиновую, — на живот. Лежит он весь белый, трясется, совсем больной, просто ужас. И стонет так жалобно.

— Нет, кухарка, он скорее был зеленым, — возразила Ханна Вестлок, — или даже лучше сказать желто-зеленым. Я уж было решила, что у него что-то вроде желтухи — совсем как весной, когда у него были приступы.

— Тогда он был нездорового цвета, — согласилась миссис Петтикан, — но с тем, что в последний раз, не сравнить. Да еще ноги сводило судорогой, и как он, бедный, мучился. Сестра Уильямс тогда еще крепко задумалась — такая, знаете, милая девушка, нос не задирает, не то что некоторые. «Миссис Петтикан», — сказала она мне, сразу видно хорошее воспитание, а то некоторые взяли моду говорить запросто — «кухарка», будто они мне жалованье платят и могут уже и по имени не называть. Так вот: «Миссис Петтикан, — сказала она, — никогда я не видала таких судорог, кроме одного-единственного случая, который был точь-в-точь как этот. И попомните мои слова, миссис Петтикан, эти судороги неспроста». Ох, а я ведь тогда и не поняла, о чем она.

— Это характерно для случаев отравления мышьяком, по крайней мере так утверждает его светлость, — сказал Бантер. — Чрезвычайно неприятный симптом. С мистером Бойзом ранее такое случалось?

— Судорог раньше не было, — сказала Ханна Вестлок, — но я припоминаю, что весной он, когда болел, жаловался на колотье в руках и в ногах. Знаете, как покалывает, когда ноги отсидишь. Его это донимало, потому что он как раз торопился закончить статью, а тут такое, да еще глаза у него, бедняги, болели, в общем, писание для него было пыткой.