Силовое предпринимательство XXI век

На языке силовых предпринимателей искусственное стимулирование спроса часто обозначалось фразой «создать проблему», что также предполагало последующую возможность ее разрешения с получением коммерческой выгоды. Неправильно было бы предполагать, что силовые предприниматели намеренно давали друг другу заработать (хотя, несмотря на высокий уровень конфликтности в криминальной среде, тактическое сотрудничество не исключалось). На первоначальном этапе система взаимозависимости работала так, что конфликты между силовыми структурами, вызывавшие определенные потери, поддерживали высокий уровень риска на экономическом рынке. Тем самым конфликты обеспечивали стабильный доход владельцам силы за счет экономического класса (хотя некоторым представителям этого класса сотрудничество с силовыми партнерами было в определенных смыслах выгодно).

Трансакционные проблемы

Идеология и практика раннего периода реформ была основана на наивных представлениях о саморегулирующемся рынке. Члены правительства реформаторов долгое время находились под влиянием американских консультантов и руководства Международного валютного фонда, активно проводивших в жизнь рецепты так называемого «Вашингтонского консенсуса».[133] В то время симпатии по отношению к неолиберальным экономическим рецептам хорошо сочетались с антикоммунизмом Бориса Ельцина и его команды. Идеология рыночного либерализма предполагала прежде всего расчистку экономического пространства от оков прежнего государства и проведение шоковой терапии в виде либерализации цен и одновременно быстрой приватизации в надежде на то, что рыночная экономика сформируется сама собой, как только появятся собственники и четкие рыночные сигналы о том, что и в каких объемах надо производить.

Идеология «Вашингтонского консенсуса» ставила все с ног на голову. Ее привлекательность объяснялась в частности тем, что в стране не было ни ресурсов для создания новой институциональной среды, ни понимания длительности предстоящей работы: рынок должен был возникнуть сам, лишь благодаря разрушению старого и снятию всех запретов. В результате новая рыночная свобода не была уравновешена какими-либо правилами и ограничениями, а права частной собственности не обеспечивались надежными механизмами физической и правовой защиты.

К трансакционным проблемам можно отнести неспособность выполнить контрактные обязательства (поставить или оплатить товар, вернуть кредит и т. п.), дефицит наличных денег для ведения экономической деятельности, проблемы безопасной доставки товаров и подобные трудности. Если не считать сознательного мошенничества, то трансакционные проблемы порождались как субъективными факторами (недостаточным опытом и квалификацией в бизнесе, низким уровнем ответственности и оппортунизмом), так и объективными причинами, вызванными ограничением денежной массы и разрушением хозяйственных связей. Опросы предпринимателей, проводившиеся в девяностые годы, устойчиво показывали, что низкая контрактная дисциплина и низкий уровень надежности партнеров воспринимались как наиболее острые проблемы.[134] Оппортунизм был обычным явлением на товарных биржах: клиенты или брокеры могли выставлять свои товары одновременно на нескольких биржах, выбирать наиболее выгодные условия, а потом «прокидывать» по другим заключенным контрактам.[135] Субъективные просчеты и нехватка наличности только преумножали задолженности предприятий, а политика правительства усугубляла кризис неплатежей.[136] Директор, чье предприятие в августе 1994 г. задолжало 7 млрд рублей и которому, в свою очередь, были должны 8 млрд, так охарактеризовал ситуацию: «Все предприятия теперь в долгах, мы должны нашим поставщикам, нам должны наши заказчики, которым тоже должны. Все друг другу должны, и никто не платит, и все ждут бог знает каких гарантий».[137]

Появление тысяч новых банков и других финансовых учреждений в начале девяностых сопровождалось ускоренным ростом невозвращенных кредитов. Согласно некоторым оценкам, общая сумма невозвращенных кредитов составила 3 трлн 609 млрд рублей (1,64 млрд долларов) в начале 1994 г.; около 8 трлн (1,75 млрд долларов) в начале 1995 г.[138] и 44 трлн (7,9 млрд долларов) к концу 1996 г.[139]