Силовое предпринимательство XXI век

Нормы, или понятия, второго типа использовались для регулирования отношений между членами воровского сообщества, включая воров в законе, а если надо, то и в любых других конфликтных ситуациях, в которых вор выступал арбитром. Функцию этих норм можно обозначить как посредничество или снятие противоречий. Согласно общепринятым представлениям, уголовная среда отличается чрезвычайно высоким уровнем насилия. Вместе с тем насилие является предметом жесткого регулирования. В воровской среде на спонтанное физическое насилие, особенно убийство, налагался запрет, нарушение которого предполагало суровые санкции (кроме случаев, когда насилие санкционировалось ворами в законе). Контролирование насилия относилось к одной из наиболее важных функций воров в законе. Решение об убийстве вора могло приниматься только на сходке — в случае предательства или серьезного оскорбления им других воров.

Воры были носителями норм, в соответствии с которыми разрешались конфликты и осуществлялось правосудие. По словам одного из наиболее влиятельных воров в законе Евгения Васина («Джема»), «вором в законе называют человека, который может правильно рассудить, развести без крови».[157] Вора в законе иногда называли просто «законник», т. е. тот, кто владеет сводом уголовных законов и трактует их. По словам одного из респондентов, «вор в законе — это как доктор неформального права» [1].

Сами понятия, используемые при разрешении конфликтов или спорных ситуаций (возврат долгов, компенсация ущерба и т. п.), близки к обычному праву и базируются на обыденной рациональности и житейских принципах справедливости. Будучи важным элементом саморегулирования уголовного мира, противостоящего государству и социалистической законности, понятийная правовая система могла быть только неформальной, т. е. не кодифицированной, а значит, держащейся на навыках и авторитете вора в законе как судьи и толкователя. Вор в законе виртуозно умел предъявить обвинение («завиноватить»), прояснить ситуацию, приведя ее к неким простым и житейски понятным формулам, обосновать, вынести вердикт. Не менее важным для исполнения роли судьи был авторитет самого вора, который обеспечивал признание его решений, а также наличие людей, готовых, если потребуется, применить насилие для их исполнения. Впоследствии эти навыки и наличие традиции неформального права позволили ворам в законе претендовать на роль параллельной судебной власти, теневой юстиции, когда социалистическое государство и его правовая система рухнули с распадом СССР.

Как становились вором в законе? Чтобы претендовать на это звание, необходимо было иметь «чистую» уголовную биографию. Она должна была начинаться в достаточно молодом возрасте, не содержать никаких эпизодов работы на государство или связей с властями, включать впечатляющий послужной список «отсидок», причем только по определенным, «благородным» статьям (изнасилование, например, считалось неприемлемой статьей), и эпизоды «правильного» поведения по отношению к воровскому братству. Авторитетный вор Вася Бузулутский, например, получил свой первый срок в возрасте четырнадцати лет и с небольшими перерывами провел почти сорок лет в различных тюрьмах и лагерях. Другой легендарный вор старой формации Владимир Бабушкин («Васька Бриллиант») сделал 10 «ходок» (т. е. был осужден на различные сроки 10 раз), что заняло почти всю его жизнь.[158] Кандидат на звание вора в законе должен был заслужить уважение своим характером, сообразительностью, лояльностью традиции — понимаемыми, конечно, сточки зрения криминальной профессии. Ритуал коронации должен проводиться на сходке с предоставлением не менее трех рекомендаций воров в законе. Его основным элементом являлась клятва верности воровской семье и ее принципам.

Конечно, сложный и закрытый воровской мир нельзя свести лишь к набору норм и соответствующих функций. Многое осталось за рамками этого краткого анализа. Но большинство этих норм, возникших еще в довоенное время, сохранились до 1980-х гг., как и сам традиционный уголовный мир. В приведенном описании мы стремились выделить лишь те черты, которые образуют идеальный тип традиционного уголовного подполья советских времен, поскольку систематическое сравнение воров и бандитов, старого и нового типа преступности возможно лишь как идеально-типическое.

СРАВНЕНИЕ ИДЕАЛЬНЫХ ТИПОВ