Силуэты. Стихи

Когда и я бывал за гранью света
И замерзал в полярной полумгле,
Стихи Берггольц накладывали вето
На тень минутной слабости во мне.

И снова голос музы Ленинграда

Звучал во мне как строгий метроном
И строк Берггольц щемящая отрада
Вновь согревала искристым вином.

Проходит всё… И слово горькой тризны

В небытиё уйдёт в урочный час:
Вновь муза Ленинграда – муза Жизни
Победным словом осеняет нас!

Михаил Дудин

Бронзовея, прямые, как совесть.

Смотрят старые сосны в закат.

М. Дудин

«Бронзовея, прямые, как совесть.
Смотрят старые сосны в закат»;
Каждый день – как отдельная повесть.
Каждый ствол – как отдельный солдат:

Знает место своё в обороне.

Прочен в деле, не резов в речах.
Серебрятся могучие кроны.
Утопая в закатных лучах.

Жала пуль и осколков в древесных

До поры затаились телах.
Что же ныне в ряды неуместных
Встали речи о ратных делах?..

Бередят засмолённые раны.

Отнимая покой по ночам
И скрипят старики-ветераны,
Не спеша обращаться к врачам:

Что теперь о свинцовых привесках,

О довесках осколков стальных —
Бьётся новое время в подлесках.
Как в истерике, в ритмах шальных:

То ли хмари болотной завеса.

То ли мозглый холодный туман
Обнимает подножие леса.
Наводя на деревья дурман…

Только в кронах всё резче суровость

Их судьбы позади перекат…
«Бронзовея, прямые, как совесть.
Смотрят старые сосны в закат.»

Герман Гоппе

1.

Надежд слепая круговерть
Коснувшись вскользь, промчится мимо.
Непоправима только смерть,
Всё остальное – поправимо.

Непоправим бросок в висок

Свинца на тонкой струйке дыма.
Непоправим на волосок —
Всё остальное – поправимо.

Всё поправимо… Пыль и прах

Избудут униженье Рима:
Державный гнёт и рабский страх,
И остальное – поправимо.

К пещере каменной пыля

В скале, пробитой караимом.
Телег кривая колея
И в наше время поправима.

Всё поправимо до черты.

До планки, поднятой тобою.
До той поры, пока что ты
Не утерял готовность к бою.

Когда же, смертью смерть поправ

И дела светлого во имя
Ты прорастёшь средь буйных трав.
Неповторим непоправимо.

Души беспечный мотылёк

Вспорхнёт с ладони серафима
И новой жизни уголёк
Займётся вновь необоримо

И кто-нибудь с душой твоей.

Как с телевизором в прокате.
Начнёт отсчёты новых дней
И так же жизнь свою прокатит —

И, может быть, поймёт, дыша

Перед концом неумолимым —
Неповторима лишь душа.
Лишь смерть души непоправима.

2.