Силуэты театрального прошлого. И. А. Всеволожской и его время

Новый цесаревич стал постепенно погружаться в политическую и государственную жизнь страны. «При твоей неопытности в делах и малом знании людей и тех скрытых пружин, которые большею частью заставляют действовать на этом свете, тебе должно быть вдвойне осторожнее, не относительно меня, перед которым обязанность твоя говорить вещи, как ты их понимаешь, даже когда ты и ошибаешься, но относительно тебя окружающих и в особенности тогда, когда тебе уже известно, что дело мною решено, может быть, и вопреки твоего собственного мнения», – наставлял сына в письме от 9 августа 1868 года Александр II[6].

После возвращения с Русско-турецкой войны 1877–1878 годов цесаревич Александр Александрович, командовавший Рущукским отрядом, постепенно начал приобретать все больший политический вес. «Гатчиной последнего столетия» назвал П. А. Валуев тогдашний Аничков дворец, в котором вокруг цесаревича объединялись консервативные силы[7].

Император Александр II с грустью вынужден был признать, что либеральные реформы не привели Россию к желаемому благоденствию: среди крестьянства не утихали смутные слухи о грядущем «черном переделе»; все громче заявляла о себе либерально-земская оппозиция, ширились студенческие беспорядки; из Третьего отделения поступали тревожные сведения о революционных террористических группах, готовящих покушения на самого царя. Тем не менее Либерально-прогрессивная партия, возглавляемая младшим братом императора великим князем Константином Николаевичем, военным министром Д. А. Милютиным и председателем Комитета министров П. А. Валуевым, настаивала на продолжении реформ. Они были убеждены, что только проводимое сверху – с царского престола – преобразование феодальной России в современное европейское капиталистическое государство способно сохранить сам институт монархии, избежать революционных потрясений и вывести страну из экономического тупика.

Цесаревич Александр Александрович настаивал на ином варианте решения внутриполитического кризиса в России – на установлении временной диктатуры ответственного перед императором лица, который будет всеми средствами бороться с нарастающим революционным движением. Вокруг такого диктатора смогли бы, по мысли цесаревича, консолидироваться все здоровые монархические и патриотические силы. Одним из лидеров Консервативной партии стал бывший наставник цесаревича, обер-прокурор Священного синода Константин Петрович Победоносцев. Острый публицист, прекрасно владеющий пером, Победоносцев в своих статьях пламенно выступал против введения в России даже минимальных начал парламентаризма. Мнение Победоносцева тогда еще являлось для цесаревича одним из самых авторитетных, и он охотно прислушивался к советам учителя.

Пока Александр II пребывал в сомнениях о выборе дальнейшей стратегии, а его консервативные оппоненты в кулуарах осуждали нерешительность императора, реальные противники самодержавия предприняли невиданную ранее атаку на существующую политическую систему. Страну захлестнула волна политических преступлений. Террор становился основным средством революционной борьбы, а политическое убийство – обыденной реальностью российской жизни. До этого Россия знала многочисленные дворцовые перевороты, жертвой убийц пали императоры Иоанн VI, Петр III и Павел I, но впервые целью покушения ставилась не попытка изменить династический порядок, а некая абстрактная политическая идея «социальной справедливости». Россия замерла в состоянии напряженного беспокойства, страха и неуверенности в завтрашнем дне. «Полиция, сознавая свою беспомощность, теряла голову; государственный аппарат действовал лишь рефлекторно; общество чувствовало это, жаждало новой организации власти, ожидало спасителя», – писал в те дни из Петербурга французский дипломат виконт де Вогюэ[8].