Сильвия

— Совсем нетрудно, перестаньте. И мне совсем нетрудно. Читала, не все, но читала. И мне нравится. Вы не знакомы с Сильвией Вест?

— В жизни ее не видел. А вы?

— Я ее знаю, — сказала Энн.

— Хорошенькая, наверно.

— Да к тому же и умница. Высокая такая, видная брюнетка. Живет в Колдуотер-Кэньон и сюда иногда заглядывает, книги покупает. Я потому и сборник ее заказала, что она из числа моих покупателей, а потом пошли заказы — от ее друзей, думаю, — так что пришлось еще подвезти. Вот почему четыре экземпляра до сих пор стоят. Приобрести не надумали?

— Надумал, — ответил я.

Глава V

Разные бывают фараоны: одни берут, другие не очень. Я никогда к ним особого расположения не питал, но должен признать, что приходилось мне сталкиваться с людьми других профессий, и там брали все. Среди моих друзей полицейских сроду не бывало, хотя много ли у человека друзей, чтобы по ним обо всех судить? Да и сталкиваться с ними по-настоящему мне пока не доводилось. Пока еще мне как-то не случалось в темноте вдруг споткнуться о труп или выкрасть пистолет, чтобы предоставить улики, или там с кем-то начать сводить счеты кровью, защищая справедливость в собственном понимании. Частный детектив, который будет много про справедливость размышлять, вообще недолго продержится.

Короче говоря, фараон это фараон, пусть себе небо коптит, пока мне не мешает. Сержант Хаггерти из полиции Лос-Анджелеса относился к разряду берущих. И по мне так даже и хорошо, что он брал. Когда Питерсу требовался полицейский из берущих, он меня посылал к Хаггерти, и сам я шел к Хаггерти, если нуждался в какой-нибудь услуге полиции. Вот и сейчас отправился я к Хаггерти и сообщил ему, что мне требуется материал на Сильвию Вест, если у них таковой найдется, а также информация обо всех Сильвиях в возрасте до сорока лет, хранящаяся в их досье. Для себя я решил, что Вест — просто псевдоним, но, по непонятным мне самому причинам, был уверен в том, что Сильвия — ее настоящее имя.

Может, мне просто хотелось, чтобы ее действительно звали Сильвия. В жизни не было у меня ни одной знакомой с таким именем. А имя это мне нравится. Вот здорово, если бы она и впрямь оказалась Сильвией. А ведь бывают люди, которые ни за какие выгоды не расстанутся с именем, данным им при рождении, пусть даже это упрямство сулит им неприятности. Имя для них вроде символа, оно необходимо им не меньше, чем сердце или легкие, это как бы связь с душой, иначе пропадет чувство, что ты действительно обитатель этого мира, а не просто пыль на ветру. Если Сильвия такая, она останется Сильвией при любых обстоятельствах.

— Насчет Сильвии Вест будьте спокойны, — сказал Хаггерти, — а вот если всех Сильвий проверить, это вам влетит в круглую сумму.

— Понятно. Сколько именно?

— Сотенная.

— С ума сошли. Да за сотенную вы бы для Питерса нашу мэрию взорвали. Откуда у меня такие деньги?

— Придется где-нибудь найти.

— Ну и черт с вами, — сказал я. — У вас свои игры, у меня свои.

Повернулся и пошел, но Хаггерти меня нагнал, и мы торговались, пока не сошлись на двадцатке. Сведений о Сильвии Вест не оказалось ни в местном досье, ни в Сан-Франциско. Что касается других Сильвий, их было в указанной возрастной категории восемнадцать, и я просидел целый день, изучая фотографии, а также основные данные. Ни у одной из этих Сильвий не было и самого отдаленного сходства с той, что меня интересовала.

Глава VI

Я проснулся в четыре часа утра и больше уж не заснул, кое-как скоротав остаток ночи. Принял душ, побрился, зубы почистил, открыл апельсиновый сок — пакет стоял в морозилке, — покурил, сидя на подоконнике и любуясь городом в слабых лучах, пробивших предрассветную дымку. Когда я пробуждаюсь где-то между пятью и шестью, то всегда испытываю острую жалость к себе, — весь полон печали. Словно смотрю на себя в телескоп, да еще не с той стороны — и вот он, крохотный, жалкий, ничтожный кусочек материи, непонятно зачем и как существующий. Свет широк, вселенная еще шире, а если Алан Маклин включит газ, засунет голову в духовку, дело кончится шестью строчками петита в нашей «Тайме» да двумя-тремя словами сожаления, которыми при случае обменяются с полдюжины людей. Я в такие часы, должно быть, самый одинокий человек на земле, а вот нынешним утром все обстояло по-другому.

Нынче утром мне вдруг захотелось приветствовать солнце. Апельсиновый сок казался необыкновенно вкусным, сигарета тоже. И я повел неспешный диалог сам с собой.

— Ну при чем тут этика, совесть и прочие высокие слова? Ты на работе, ты обязан предоставить клиенту интересующую его информацию.

— Очень хорошо. Тогда ступай к ней домой, скажи, что ты, мол, торговец пылесосами. Или одолжи в компании Барни Адлера служебное удостоверение и скажи, что явился проверить, нет ли утечки газа. А еще можно отрекомендоваться агентом из треста недвижимости, дескать, нашелся покупатель, готовый хорошо ей заплатить, если ему уступят эту виллу…

— Здорово придумано. Все три варианта.

— И значит?..

— …Значит, я с нею увижусь и переговорю.

— А что это тебе даст?

— Что-нибудь выведаю.