Сильвия и Бруно

— Сказала, что не может мечтать? — озадаченно повторил Правитель.

— Да, сказала! — настаивал Бруно. — Когда я сказал ей: «Прекратим уроки!», она сказала: «И мечтать не могу, чтобы урок уже окончился!»

— И пяти минут не проходит с начала урока, а ему уже хочется, чтобы урок закончился! — пожаловалась Сильвия.

— Пять минут уроков в день! — сказал Правитель. — Немногого же, малыш, можно выучить за такое время.

— Это так Сильвия говорит. Она говорит, что я не хочу учить уроки. А я ей говорю, что я не могу учить их. На это она мне отвечает, что я просто не хочу учить уроки, а я говорю…

— Пойдёмте же повидаем Профессора, — сказал Правитель, мудро избегая дальнейшего разговора. Дети, поддерживаемые за руки, спрыгнули с его колен, и счастливая троица — а следом и я — направилась в библиотеку. По дороге я нехотя признался самому себе, что никто из всей компании (за исключением Лорда-Канцлера, и то всего один раз) даже не взглянул в мою сторону. Кажется, моего присутствия вовсе не замечали!

— А что у него со здоровьем, папочка? — спросила Сильвия, двигаясь с несколько преувеличенной степенностью, чтобы подать пример Бруно, который неустанно подпрыгивал с другого боку отца.

— А вот что — хотя я надеюсь, что теперь с ним всё в порядке, — люмбаго и ревматизм, и прочее подобное. Он, видите ли, лечится сам; он весьма учёный доктор. Только представьте: он даже изобрёл три новых болезни, не говоря уже о новом способе ломания ключицы.

— А это приятный способ? — спросил Бруно.

— Ну, гм, не очень, — сказал Правитель, и тут мы вошли в библиотеку. — А вот и Профессор. Доброе утро, Профессор! Надеюсь, вы хорошо отдохнули после дороги!

Маленький толстый живчик в цветастом халате, держащий под мышками по огромной книге, засеменил в дальнем конце комнаты, двинувшись прямо к нам и не обращая на детей ни малейшего внимания.

— Я ищу третий том, — сказал он. — Вы, случайно, не знаете, где он стоит?

— Поглядите же на моих детишек, Профессор! — воскликнул Правитель, беря Профессора руками за плечи и поворачивая его лицом к детям.

Профессор неистово расхохотался; успокоившись, он целую минуту безмолвно разглядывал детей сквозь свои огромные очки. Наконец он обратился к Бруно:

— Ну-с, мальчик, как прошла твоя ночь?

Бруно растерялся.

— Моя ночь была той же самой, что и у всех, — ответил он. — Со вчерашнего вечера прошла всего одна ночь.

Теперь растерялся Профессор. Он снял свои очки и долго протирал их носовым платком. Затем он вновь водрузил очки на нос и уставился на детей. Спустя полминуты он повернулся к Правителю с вопросом:

— Они все были переплетены?

— Ещё чего! — сказал Бруно, решивший, что уж на такой-то вопрос он и сам может ответить. — Нас не бьют плетьми — мы же не преступники!

Но Профессор уже забыл про них. Он вновь обратился к Правителю.

— Могу вас обрадовать, — сказал он. — Барометр-то сдвинулся…

— Так-так, и в какую же сторону? — спросил Правитель, добавив специально для детей: — Не то чтоб я беспокоился, понимаете? Просто он полагает, что это влияет на погоду. Он замечательно умный человек, понимаете? Иногда он говорит такие вещи, которые может понять только Другой Профессор. А иногда он говорит такое, чего никто не может понять. Так в какую же сторону, Профессор? Вверх или вниз?

— Ни вверх, ни вниз, — сказал Профессор, потирая ручки. — Вбок, если можно так выразиться.

— И какую же погоду это нам предвещает? — спросил Правитель. — Слушайте, дети! Сейчас вы услышите нечто заслуживающее внимания.

— Горизонтальную, — сказал Профессор и направился прямо к двери, по дороге едва не растоптав Бруно, в последнее мгновение успевшего отскочить.

— Ну не истинный ли он учёный? — сказал Правитель, глядя вслед Профессору восхищённым взглядом. — С какой учёностью он смотрит на вещи!

— И вовсе не смотрит, меня чуть не сбил, — пожаловался Бруно.

Профессор мигом вернулся: он сменил свой халат на сюртук и обул на ноги пару очень странно выглядевших сапог, отвороты которых сильно смахивали на раскрытые зонтики.

— Как вам нравится? — спросил он. — Как раз для горизонтальной погоды.

— Но какой смысл носить зонтики вокруг колен?

— В обычный дождь, — признал Профессор, — особого смысла, конечно же, нет. Но если дождь пошёл горизонтально, то, посудите сами, польза от них неоценима, просто неоценима!

— Ведите-ка Профессора в столовую, дети, — сказал Правитель. — Да скажите там, чтобы меня не ждали. Я рано позавтракал, и мне нужно работать.

Дети схватили Профессора за руки, да так бесцеремонно, словно он был их давним приятелем, и потащили из комнаты. Я почтительно последовал за ними.

ГЛАВА II В поезде с незнакомкой

Входя в столовую, я услышал последние слова Профессора:

— А позавтракал он в одиночестве, ранним утром; поэтому просил не ждать его, миледи. Сюда, миледи, — добавил он, — сюда!

И затем с чересчур (как мне показалось) приторной вежливостью он раздвинул двери моего вагона и провозгласил:

— Молодая и очаровательная леди!