Силы и престолы. Новая история Средних веков

Поразительные примеры замкового строительства можно найти повсюду в средневековой Европе, причем планировка и стиль замков менялись от места к месту и от столетия к столетию под влиянием господствовавших в период их постройки вкусов, а также военных или символических интересов заказавшего их правителя или аристократа. Талантливый строитель замков, такой как мастер Джеймс из Сент-Джорджа, никогда не оставался без работы, особенно если он был готов путешествовать по миру и заниматься своим ремеслом в зоне военных действий. Для тех, кто мог выдержать подобные условия, средневековый Запад стал отличным местом. Конечно, хорошие времена не длились вечно: к XV в. был освоен порох и сделаны существенные успехи в литье массивных пушек, а это значило, что ни один замок больше не в состоянии выдерживать длительный обстрел боевой артиллерией, заменившей механические осадные орудия. Если замки, построенные в XIII в., могли выдерживать осаду в течение года или более, в 1415 г. английскому королю Генриху V понадобился всего один месяц, чтобы с помощью 12 мощных орудий обратить укрепления города Арфлёр в груду щебня. Революция военных технологий к XVI в. превратила строительство крепостей в устаревшее искусство – золотой век виртуозных замковых зодчих кончился. И все же такие люди, как мастер Джеймс, оставили в истории заметный след. Вид огромного каменного замка, возвышающегося на вершине скалы в Германии или на мысе британского побережья, стал привычным и даже успокаивающим. Позднее другие правители максимально использовали потенциал замков, даже если не строили их сами. В 1540-х гг., когда в Англии опасались французского вторжения, Генрих VIII значительно укрепил цепь крепостей на южном побережье. Еще через четыреста лет самый крупный в этом регионе Дуврский замок оставался важным элементом британской оборонной стратегии: в начале Второй мировой войны он служил командным центром во время эвакуации из Дюнкерка, а позже в скалах под ним был вырублен бункер-бомбоубежище на случай третьей мировой войны с применением ядерного оружия.

Итак, замок был в каком-то смысле культовым достижением средневекового зодчества. В нем наилучшим образом сочетались форма и функциональность. Он выполнял практические и политические задачи. Замок нередко встречается в позднесредневековых литературных произведениях – сказаниях о короле Артуре и романах о Граале. С XIV в. и позднее в широкий обиход вошла литературная метафора «замка любви», в которой замок мог обозначать Деву Марию, недоступную для мира и открытую только для прикосновения Бога, или имел более игривый либо поэтический смысл, если речь шла о юных влюбленных, добродетели и пороке. Так или иначе, к концу Средних веков замок утвердился не только в реальном мире, но и в царстве воображения. Его единственным соперником в области монументальной архитектуры был величественный готический собор.

Между небом и землей

В 1239 г., за два поколения до того, как Эдуард I изменил облик Северного Уэльса, французский король Людовик IX сделал сенсационную покупку. Из всех королей династии Капетингов Людовик был наиболее демонстративно набожным. В начале своего правления он узнал, что на рынок выставлена серьезная религиозная реликвия – терновый венец Христа, переданный латинским императором Константинополя Балдуином II своим кредиторам в Венеции. Балдуин и его венецианские друзья посчитали, что, пожалуй, готовы продать сокровище подходящему покупателю. Людовик решил, что этот покупатель – он. Такая возможность выпадала лишь раз в жизни, и он был готов потратить столько, сколько потребуется. Итак, после некоторых переговоров он купил Терновый венец Спасителя за баснословную сумму – 150 000 ливров, и реликвию отправили из Венеции во Францию. Король встретил ее в городе Вильнёв-л’Аршевек в сопровождении всей своей свиты, босиком и в одной рубахе, словно кающийся грешник. Затем он и его брат Робер (одетый точно так же) лично повезли венец в Париж, где он занял главное место в королевской коллекции реликвий, которую позднее пополнили обломок Креста Господня, наконечник копья Лонгина, пронзившего ребра Христа, и святая губка, на которой Иисусу перед смертью поднесли его последний глоток уксуса[797]. Это было самое прекрасное собрание святых реликвий на Западе. Людовику не хватало лишь подходящей витрины, чтобы выставить эту грандиозную коллекцию.