Силы и престолы. Новая история Средних веков

Главное место в планах Сугерия занимало строительство новых хоров длиной 30 м, где, по словам аббата, можно беспрерывно служить мессы, «не отвлекаясь на толпу»[802]. Строительство хоров заняло три года и три месяца. За это время самого Сугерия не раз видели с засученными рукавами на строительной площадке, а однажды он лично возглавил разведывательную партию, отправившуюся искать в лесу под Парижем несущую балку нужного строителям размера[803]. Долгий упорный труд принес прекрасные плоды: в законченном виде хоры поражали воображение изумительным изяществом стен, колонн и огромных витражей, расписанных «умелыми руками мастеров из разных регионов»[804]. Витражи изображали сцены из Ветхого и Нового Завета, картины из жизни святых и события Крестовых походов, второй из которых происходил как раз в то время, когда Сугерий занимался строительством. Однако витражи служили не просто украшением: капелла Сугерия всем своим видом вызывала в памяти слова святого Дионисия, учившего, что Бог есть свет и что благодаря свету Бога для человека освещен весь мир[805].

Внутри обновленной капеллы Сен-Дени, как в любом великом соборе Средневековья, было полно драгоценных предметов, прекрасных скульптур, дорогих восковых свечей, святых реликвий (включая железный ошейник, который надели на святого Дионисия перед его мученической кончиной) и светских сокровищ (таких, как ожерелье королевы Нантильды, чей супруг король Дагоберт считался первым благотворителем аббатства). В капелле хранилась священная воинская хоругвь Орифламма – символ королевской власти Франции. Все эти сокровища, безусловно, впечатляли, но не так, как архитектура новых хоров. Их небывалое великолепие и целостность видения, масштаб и удивительная высота, гармоничное сочетание декоративных деталей и элегантного общего пространства решительно отличали Сен-Дени от всех построенных раньше церквей. Впрочем, именно этого и добивался Сугерий. Недаром бесстрашный путешественник Гильом Рубрук, отправившийся с посольством к монголам, утверждал, что капелла Сен-Дени гораздо красивее, чем ханский дворец в Каракоруме. Освященная в 1144 г., капелла Сен-Дени словно бросала вызов всем остальным епископам, архитекторам, инженерам и состоятельным людям того времени – попробуйте сделать лучше[806].

Они, конечно, пытались. Победоносное шествие готического стиля началось в 1140-х гг. Поначалу новые веяния были заметны только в Северной Франции, и главным образом в опорных пунктах королевской власти Капетингов (среди этих проектов были хоры Сен-Жермен-де-Пре в Париже, новый собор в Санлисе и восстановленный собор в Сансе, в Бургундии). Однако к концу века о готике узнали повсюду. Необыкновенные новые соборы появлялись в городах по всей Северо-Западной Европе, особенно в Камбре, Аррасе, Турне и Руане. В Париже заложили фундамент, пожалуй, самого известного собора в мире – собора Парижской Богоматери. Он достигал более 100 футов (33 м) в высоту и был на то время самым высоким собором в мире – чудо инженерной мысли с искусно расположенными рядами контрфорсов, поддерживающими невероятно высокие четырехъярусные стены.

Строительство собора Парижской Богоматери было колоссальным свершением: с того дня, как Людовик VII заложил первый камень фундамента на Пасху в 1163 г., до завершения знаменитых круглых витражей-розеток по обе стороны трансепта прошло сто лет. Даже после этого значительные работы в соборе продолжались вплоть до конца XIV в.[807]. Собор требовал колоссальных расходов и усилий, но они вполне соответствовали значению Нотр-Дам как символа Парижа и исключительной утонченности и благочестия французских королей. Хотя французские монархи предпочитали короноваться в Реймсском соборе, а после смерти отправлялись в усыпальницу Сен-Дени, каждый дюйм Нотр-Дам дышал культурной и религиозной мощью. В переломный момент на исходе Столетней войны, когда англичане привезли своего малолетнего короля Генриха VI, чтобы короновать его как короля Франции, они выбрали Нотр-Дам – идеальную декорацию для этой великолепной церемонии.