Симбиот

И все же, я верил в эти саркофаги, несмотря на все их недостатки! Верил, потому что знал, каких усилий стоило немцам преодоление даже таких сооружений, с учетом того, что большую часть их оборудования распотрошили для постройки ДОС на новой госгранице. Там, где наши части успевали своевременно занять линию укреплений, немцам приходилось кисло. До подхода полевых армий, немецкие танковые части так и не смогли пробиться через Полоцкий УР, занятый растянутыми на 50–60 километровом фронте стрелковыми дивизиями. Так и остался неприступным Киевский УР, семьдесят дней сдерживавший фронтальный нажим фашистов, оставленный нашими частями лишь в после катастрофического окружения Юго-Западного фронта. А вот Могилев, даже без бетонных укреплений, имея мощную артиллерийскую поддержку и приемлемую протяженность позиций, держался двадцать восемь дней! В отличие от моей реальности, у нас было как минимум десять месяцев, чтобы превратить тонкую фанерную завесу в крепкую бетонную стену. У нас были люди, были талантливые инженеры, было оборудование и материалы! И мы будем этим пользоваться!

Широким барским жестом, Автобронетанковое управление, в моем лице, разумеется, подкинуло строителям УРов сладкий пряник. Сейчас Карбышев пытался объяснить мне, каким образом он собирается использовать почти семь тысяч артиллерийских башен от легких танков БТ, Т-26, броневиков и прочего железа, с которых после переоборудования все это хозяйство снимали. В нагрузку к этому, инженеры получат несчетное количество башен пулеметных и около двух тысяч 45-мм танковых пушек россыпью. Сказочное богатство! Главное, чтобы не случилось того, что бывает с долго голодавшим человеком, дорвавшимся до царского стола. Но особенных иллюзий у нас не было. Все эти башни были одноразовыми. После того, как они обнаружат себя, время их жизни зависит от размеров везения гарнизонов. Картонная броня и неподвижность делает их легкой добычей даже полковых и легких противотанковых пушек. Ни малейших возможностей усилить бронирование никто из нас не видел. Для повышения выживаемости, Дмитрий Михайлович предлагал размещать подобные укрепления только на обратных скатах высот, либо за какими-то естественными препятствиями, чтобы исключить возможность их уничтожения выставленной на прямую наводку артиллерией. Такие огневые точки фланговым огнем должны были задержать вклинившиеся в оборону укрепрайона танки и самоходные орудия, а пулеметные башни помогут прижать к земле штурмовые группы, пытающиеся с тыла подобраться с ДОТу. В общем, если хорошенько все продумать, то даже такой хлам вполне неплохо послужит. Со своей стороны, я настойчиво объяснял Карбышеву свою позицию, говоря о том, что прежде всего меня интересует не столько сам УР, сколько хорошие рокадные дороги вдоль него. А лучше несколько рокад! Штучки три, как минимум. Как бы сильны не были укрепления, немцы все равно их преодолеют. Поэтому от того, насколько быстро за ними успеет развернуться танковая армия, напрямую зависит успех всей операции! Так что тут надо было думать, думать и еще раз думать.

За разговором мы даже не заметили, как миновали улицы Заславля. Беседу прервал водитель, сообщивший о том, что мы почти на месте. Он серьезно опасался, что просто проедет мимо, поскольку ни разу тут не был, а взять проводника товарищи генералы не догадались. Впрочем, проехать мимо нам не удалось. В придорожных кустах мы заметили небольшую группу полуголых красноармейцев, занимавшихся чем-то непонятным. Я приказал остановиться, и мы всем скопом полезли на улицу, кряхтя и разминая затекшие спины. Дороги тут конечно…

Бойцы то ли нас не заметили, то ли им было все равно, но никто своих занятий не прервал. Большая часть из них, удобно развалившись в тени, вела мирную светскую беседу. Лишь пара человек с топорами в руках изображала активную деятельность, нарезая круги возле чахлых кустиков акаций. В чем заключался смысл этих брожений, я понять не мог, как не старался. Не понимал этого и Карбышев. Немного потоптавшись на обочине, и не дождавшись никакой реакции, мы направили свою поступь к отдыхающим. Бойцы засуетились. На ходу натягивая гимнастерку, к нам побежал их представитель, прикрывавший спешный отход товарищей, судорожно хватавших одежду и нырявших в кусты.

— Сержант. Что у вас тут происходит?

— Сержант Колобродько. — представился подбежавший красноармеец. — Личный состав выполняет работы по расчистке секторов обстрела…

— Видим. Умаялись, бедняги. В поте лица, не щадя живота своего… Давай, веди к командиру, аника-воин.