Симбиот

Слабым утешением мог послужить тот факт, что заслуженное наказание все же постигло итальянцев. Командир английской подводной лодки, третьи сутки спокойно ждавший своего часа в гуще неприятельского флота, совершил маленькое чудо. Он умудрился двумя торпедами поразить идущий полным ходом противоторпедным зигзагом вражеский линкор! Старик «Конте ди Кавур» получил свою заслуженную порцию британских «сигар». Несмотря на все предпринятые усилия, линейный корабль затонул, не дотянув до базы всего двадцать миль. Впрочем, радость английских моряков была недолгой. Лодка и ее отважный экипаж навсегда исчезли в пучине моря, унеся в могилу тайну своей гибели. Именно потеря линкора послужила одной из причин отказа итальянцев от преследования фактически разгромленной британской эскадры. Во всяком случае, так заявили римские флотоводцы, бездарно упустившие редчайший шанс полностью уничтожить ослабленного противника. Но на волне всеобщей эйфории, царящей в Италии, этот тупизм обошелся без серьезных последствий.

Обреченный гарнизон Мальты, лишенный всякой надежды на помощь извне, продолжал храбро сражаться еще в течение недели. Последние защитники острова капитулировали 23 декабря в центре Валетты, полностью исчерпав все возможности для сопротивления. Свой долг перед страной они отдали сполна. Вечером 26 декабря 1940 года в порту Тобрука приступили к выгрузке передовые части 7-ой танковой дивизии немецкого Африканского корпуса. Господин Роммель получил возможность лично поздравить британских коллег с новогодними праздниками. Весомость его слов готовы были подтвердить две танковых и легко-пехотная дивизии. Вслед за германцами на Африканскую землю потянулся бесконечный поток итальянских войск, ранее тщательно оберегаемых Муссолини для так и не состоявшегося вторжения в Грецию.

Для Британской Империи наступали темные времена.

* * *

— Твою богадушуматерь!!! — утробный вой попаданца разнесся по коридорам штаба БОВО подобно раскатам грома. Разумеется, столь безобидные слова были не единственными красочными выражениями, доносившимися из-за слегка приоткрытых дверей. За десять минут чудовищной ругани и богохульства предки симбиота узнали много нового, особенно о Гитлере и о самом вселенце. По всему выходило, что генерал Павлов решил оспорить по праву принадлежащий фюреру титул планетарного злодея, и приводил в качестве доказательств весьма фееричные аргументы. Наконец, поток ругательств исчерпался, оборвавшись буквально на полуслове. Весь штаб замер в предвкушении неминуемых звиздюлей. Судя по всему, генерал где-то здорово облажался, и за его ошибки кому-то придется ответить. В конце концов, не может же начальник выпороть за нерадивость сам себя? Зачем тогда ему столько подчиненных?

Выждав пятнадцатиминутную оперативную паузу, адъютант, на свой страх и риск, решил удостовериться, не убился ли часом генералом головой «ап стену», точно так же, как он часто предлагал сделать своим проштрафившимся подчиненным. Увы и ах! Павлов был цел и невредим, возможно, лишь немного тронувшись умом. На подобные мысли легко мог навести бессмысленный взгляд командующего, направленный куда-то в район здоровенной карты округа, висящей напротив начальственного места. Если в этот момент он начал пускать пузыри и «агукать», Ильин бы ничуть не удивился этому. Судя по всему, вошедшего адъютанта он так и не заметил, точно так же, как и разлитую на секретные документы чашку кофе.

— Товарищ генерал? У вас все в порядке?

Не без содрогания капитан наблюдал за тем, как менялось выражение лица командующего. Первоначальный страх застигнутого «на унитазе» человека мгновенно сменился на удивление, потом на злость и лишь после этого в глазах промелькнули искорки узнавания и понимания ситуации.

— А, Дима. Здравствуй.

— Так виделись уже, товарищ командующий.

Ильин готов был поклясться, что слышит, как в голове попаданца скрипят шестеренки, с превеликим трудом перемалывая простейшую информацию.

— Виделись?… Так чего ты мне тогда голову морочишь?

В голосе Павлова звучали нотки искреннего недоумения.

— Простите, я подумал, вам могло что-то понадобиться. — адъютант мгновенно вытянулся в струнку, попутно звонко щелкнув каблуками сапог. — Разрешите идти?

— А?… Погоди. Минутку…

Спустя некоторое время генерал действительно окончательно пришел в себя, и высыпал на голову подчиненного целый ворох поручений.

— Где Иванов?

— Спать пошел, вы же сами приказали. Вторые сутки на ногах.

— Буди. Сейчас не время. Скажи ему, что надо срочно лететь в Москву. — мельком взглянув на лежащие на столе часы, продолжил. — Чтоб через двадцать минут ждал меня в машине.

— Есть!

— Звони на аэродром, пусть немедленно подготовят самолет к вылету. Мехлис еще не вернулся?

— Нет.

— Срочно найди начштаба, пусть зайдет ко мне. И предупреди, чтобы вола не крутил, а торопился. Времени совсем мало.

— Так точно.

— Дальше! Звони Поскребышеву, скажи, что мне срочно нужно на прием к товарищу Сталину. Срочно! Если он попросит, чтобы я ему сам позвонил, скажешь, что я уже вылетел в Москву!

Адъютант был, мягко говоря, ошарашен.