Симфония Бесконечности. Акт 1. Эра отверженных

Настало время изучить окружающую её обстановку, – дождь как раз ослабел, и Вишну смогла разглядеть весь двор сразу. Ощущение было такое, будто кто-то вычерчивал его при помощи линейки – более прямоугольного сооружения она в жизни не видела. Окон не было, – лишь одинокая дверь на противоположной стороне, через которую её, предположительно, затащили, и до которой добраться с этой цепью на ноге не представлялось возможным. Думай, Вишну, думай. И почему он дал ей такое странное имя? Её отец был индуистом, – придерживался какой-то древней Земной религии, в которой, если покопаться, разногласий больше, чем в её запутанном внутреннем мире. Он всегда говорил, что она родилась в самое жаркое лето в его жизни, когда Вавилонское солнце выжигало поля и нагревало мелкие и раскиданные по холмикам домики так, что внутри можно было заживо свариться. Отсюда, мол, и её имя… Как всё это было связано, она не понимала, – её отец был тем ещё двинутым сукиным сыном. Да что ж такое.

–. Держи себя в руках, – прошептала она и тут, совсем неожиданно для себя, увидела, что совсем недалеко от неё, в одном из углов, лежит какой-то коричневый мешок, предположительно чем-то набитый. Это уже что-то: скорее всего там не будет ничего особенного, но кто знает – вдруг что из этого можно будет приспособить под её нужды? Даже если там обнаружится палка, то её можно обломать об звено цепи, а потом воткнуть в горло первому, кто придёт её навестить.

Почему-то Вишну решила не вставать, предположив, что так она будет производить больше шума, а потому поползла к мешку на четвереньках, меся коленками грязь и постоянно поскальзываясь. Но приходилось терпеть… И не в такой ситуации бывала… Хотя нет, – если предположить, что золотозубый хочет её изнасиловать или же продать в сексуальное рабство какому-нибудь толстосуму, то в худшем положении она ещё не была. Да ещё эта цепь на ноге… Будь это силовая верёвка или душилка, то она прекрасно знала как от них избавиться без всякого подручного инструмента, но вот с такой примитивной вещью как сталь (это могла быть и не сталь, а местный сплав, но ей было искренне наплевать) справиться было гораздо сложнее. Иногда она сожалела о том, что обладала комплекцией двенадцатилетней девочки, а не какого-нибудь гиганта с этой станции, которая вращается вокруг Юпитера… Как её там? Не суть. Да, у неё на планете её комплекция была нормальной и даже привлекательной, но в мире кеметцев и инопланетян она зачастую чувствовала себя не в своей тарелке. Что там говорил её отец по этому поводу? Правильно, ничего. Он выгнал её из дома в тот момент, когда она ещё не задавалась проблемами социальной адаптации. Ну вот, опять… Снился он ей что ли?

Вишну наконец поравнялась с таинственным мешком и сразу же ахнула. Это был никакой не мешок…

Перед ней была свернувшаяся калачиком девочка, скорее всего лет десяти или одиннадцати, которая спала беспробудным сном. Она так высоко задрала свои костлявые коленки, что издалека её вполне можно было принять за мешок, – особенно из-за её рабской одежды: холщовой рубашки коричневого цвета, которая покрывала всё тело. Однако самое ужасное Вишну заметила не сразу… Измождённое лицо девочки было перепачкано кровавыми отпечатками пальцев, будто кто-то долго и отчаянно хватал её испачканной в крови рукой. У неё были тонкие губы, длинный худой нос, жидкие синеватые волосы и недлинные рожки, чуть-чуть пробивающиеся из-за ушей: определённо одна из древних колонисток, как и сама Вишну. О таком подвиде бывших землян она ещё никогда не слышала, но если учесть сколько планет было заселено до Забвения, то могло появиться несчётное множество человеческих подвидов. Однажды она встретила человека, у которого вследствие планетарных эволюционных процессов вся кожа покрылась чем-то вроде коротеньких щупалец, венчающимися присосками, – они помогали им лазать по стеклянным скалам, которые усеивали их планету. Более того, многие современные учёные Та-Кемета и даже светлейшие умы рактоногов и аквилов выдвигали теорию об общем предке, который обладал гуманоидными чертами и больше всего походил на прямоходящего человека. Остальное же явилось следствием условий, в которых та или иная раса оказалась… Так что не было смысла удивляться её рожкам, – напротив, Вишну сразу решила, что они придают девочке приятный экзотический вид.

–. Не… трогайте… – прошептала та и так сильно сжала глаза, что у неё на лбу проступила вена.

–. Девочка, – честно говоря, Вишну не знала, как к ней подступиться: она вообще редко с детьми общалась, а становиться матерью вообще никогда не собиралась, – Девочка… Я тебя не трону… Скажи… Где мы? Отсюда есть выход?