Симфония чуда

И надо следовать, судьбы ведь не избыть,

Возрадуйся, судьбы творец и пленник.

Ведь здесь на древе жизни снова ветвь

Пускает корни, прошлое в стволах означив.

Привет из прошлого – грядущему привет.

С судьбою говорит – и не иначе!

Судьба с судьбою – ветви и стволы.

У древа жизни – логика расцвета.

Судьба от Вышнего ждёт похвалы –

Ведь песня родилась, ведь песня спета!

* * *

Пространство недолюбленных деревьев,

Густая чаща непролазна в хлёст,

Сплетение ветвей в сто измерений,

И бурелом упавших – лес-погост.

Но вот вдруг ель могучая, сто лет ей.

Коснись ствола и ощути тепло:

В ней щедрость всё становится приметней –

Она росла, тепло её росло.

Лесная жизнь, здесь просто всё, жестоко,

Но вместе всё – дыханья чистота.

Любовью жизнь питает свои соки,

Рука дающего всесильна и свята.

* * *

Движенье сфер и знаков судьбоносных

Нам дарит новый облик, новый лик –

На чаше дней, часов, минут несносных

Масштаб нам явно неравновелик.

А ты пришла вдруг раннею весною,

Как дар Всевышнего – ладонь в ладонь.

Неделей раньше, неделею страстною

Казалось мне, что жизнь лишь топь и тонь,

Но ты вошла решительно и просто

Хозяйкой жизни, дома и семьи,

И с рук и сердца моего сошла короста,

И муза снизошла, страсть осенив.

Мне стала ты нужна, как нужен воздух,

И я познал, что значит «быть одно».

Творить бы гимн тебе, слагать бы оды,

Но речь, язык – всё бедно, всё бледно!

Шмель и бутоны

Вот шмель исследует бутоны.

Он хоботок-чувствилище вонзил

В глубины нежные, где тоны,

Где сочность красок, – ароматы пил.

Он пил, жужжа от наслажденья,

Мохнатой лапкою скользил

По выпуклостям, по впаденьям

Упругой плоти лоз, дерзил,

Терзал лозины и корзины

Плододарующих глубин,

Нектар впивал, сходил в низины

И нежил там, и там грубил,

Грубил так жадно и влюблённо,

Что лепестки бутонов в дрожь

Входили, упоённо, томно,

Той лапке лепетали: трожь,

О, трожь нас ласковою шёрсткой,

Мохнатой грудкой мни, жужжи,

Пыльцу ты с нас стряхни и вёртко

В пространство неба вознеси!

* * *

Как не сорваться, если радость

Рекою хлещет из всех пор?!

И праведность в ней есть, и крайность –

Волна, летящая в опор,

Волна, летящая до неба, –

В ней брызги пенного вина,

В ней аромат и свежесть хлеба,

Гипноз в ней бездны – тишина,

И чары, тайны не случайно

Колдуют, вихрь их – как магнит,

То вскружит голову отчайно,

То в ужас лаской упоит.

* * *

Чёрные пики елей

Светлеют. В волнах тумана,

Полного света и солнца,

Тонут долго, глубоко.

Осени небо похоже

На голубую простынь,

Выцветшую за лето, –

Проседи неба смиряют.

Листья вокруг пожухли,

Исчезли жаркие краски.

Голые ветви взметнулись –

Руки, молящие небо.

Молча округа застыла,

Вся в ожиданье ненастья.

Радость последняя солнца,

Мглисто-холодные дали.

Слова неумелые

Хлопья чёрные, хлопья белые.

Снег и пепел, пепел и снег.

Плыли в небо слова неумелые –

В ночь молитвы взметал человек.

Жизнь – то каторга, то ликованье,

Вечно новый выдох и вдох.

Радость встречи, боль расставания –

Всё в одежде слов-нескладёх.

Взгляды строгие и искристые,

Тёплый жар ладони и лёд,

Плечи страстные, речи неистовые,

Счастья след в потоке забот.

Хлопья белые, хлопья чёрные –

Разномастная темень, пурга.

Грубоватая и утончённая –

Рифма сердцу всё дорога.

Проза чёрная, рифма белая,

Жизнь устроена не впригляд.

Тихо-тихо слова неумелые

Машут крыльями, в небо летят.

* * *

Ароматы яблони, сирени,

Майский дух нас счастьем озарил!

Только в мае солнечные тени

Так светлы и воздух легкокрыл.

Только в мае птичье щебетанье

Всей вселенской радости сродни,

Только в мае деревьев очертанья

Говорят: «Вот наши счастья дни!»

В мае ты рождаешь в сердце трели,

Там поют желанья соловьи,

Так поют, как будто угорели:

«Дай нам волю, дух мая, дух любви!»

II. Первозданная тишина

* * *

Откуда тишина и звёзды?

Откуда зренье зоркое опять?

Опять невиданных шедевров гроздья

И время, рвущееся вширь и вспять.

Я потрясён единством мирозданья –

Орбиты, созвездия, лучи! –

Во всех пространствах есть тепло, сиянье

И истины звенящие ключи…

Опять окутал шёлк больших желаний,

Ласкают нежным холодом огни,

Влекущие – две птицы мы, две лани,

Зов крыльев – «Ввысь!», зов страсти – «Догони!»

* * *

Пропал и слог, и слово откровенья,

Лишь тишина упруга и сочна,

И кровь в артериях и венах

Хмельна от ласки и вина.

Вина пьянящего, касаний,

Что, паутинки в сеть соткав,

Создали ткань, и заплясали

Желания – влечений сплав!

Так ринемся скорей же в пламя,

Желанья, в обнаженья жаркий взлёт,

И в миг, встающий между нами, –

Ведь миг тот в вечность нас зовет!..

* * *

Строка безмолвствует – есть тысяча причин!

Река течёт, в распадке исчезает.

И каждый колосок имеет строй свой, чин.

Есть тишина и в хижине, и в зале.

Той тишиной питаются сердца.

И нас влечёт покой – знак всеединства,

Знак неба щедрости, знак воли в нём Творца

Во всём, что живо и чем мир таинствен.

Он – урожай, что каждый заслужил.

Богатство поля в нём, обильность сада.

Он – поцелуй, что в сердце вдруг ожил,

Как тишина сквозь грохот водопада…

* * *

Пылесос завыл со звоном,

Тишину мою круша.

Гул в меня плывёт – со стоном

Съёживается душа,

Гул меня крушит как мрамор,

Как хрусталь и как стекло!

Крик во мне бушует: «Мама,

Время жизни истекло?!»

Тишина стеной вдруг встала,