Симфония кукол

– Что? Нет. В смысле да, но я не это имел в виду. Я хотел сказать, чтобы ты не грустила. Просто не принимай все близко к сердцу. Нужно поехать домой, поужинать, отдохнуть.

– Нет же. Ты во всем прав. Я не устала, а выбрала плохую тему для репортажа.

– Ну… Наверное, так и есть.

Они сели в машину.

– Распечатаю снимки, напишу подробный отчет и отвезу их в полицию. Пусть дальше сами разбираются. А мы подберем новую тему.

Рами включила радио. Из динамиков заиграла знакомая заставка ее радиостанции. Выходит, Никита не врал, он на самом деле их постоянный слушатель. Рами выбрала другую волну и вздохнула.

– Никита, если честно, немного грустно из-за провала.

– Понимаю.

– Я снова там же, где была день назад, – в тупике. Арт пропал, и нет ни идей, ни креатива. Вот какую тему я сама способна придумать? Как по пять раз за месяц безуспешно бросать курить?

– Сейчас придумаем. – Никита подмигнул и продолжил попытки развернуть машину на узкой лесной дороге. – Чем смогу, помогу.

– Только давай без психов, без художников… Осторожно!

Никита едва не задел бампером дерево.

– Все под контролем.

– Угу. Может, выйти помочь?

Парень не ответил, с неприятным скрежетом прочертил левым боком автомобиля о ветви куста и выехал на дорогу.

– Чем тебе не тема – повреждения автомобилей на парковках? Кто за это ответит или как реагируют власти на подобную проблему населения.

На этот раз промолчала Рамуте.

Машина выехала из леса и направилась в сторону города.

В моменты тишины Рамуте становилось не по себе. Накрывало волной воспоминаний. Ее детские переживания возвращались. Ее друзья, сплошь оказавшиеся лицемерными предателями, добренькие, напоказ улыбчивые воспитатели с их коронной фразой «В чулан! Живо!», что означало запереть ребенка в тесной кладовке – наказание для непослушных девочек. Рамуте не была послушной. Часто слышала: «Рамка, живо в чулан, тварь!» Совсем не была послушной. И она много ночей провела в изоляторе, в той пыльной кладовке, стоя, прислонившись плечом к чулку с луком, выцарапывая ногтем на двери надпись «Суки». Может, поэтому она не любила тишину, может, поэтому ненавидела спать одна.

– Никита, смотри. Что это?

– Где? – парень притормозил, ожидая увидеть на дороге перебегающую зверушку: зайца или лисицу.

– Вон. Кажется, свет.

Он посмотрел в сторону кладбища, куда показывала Рамуте.

– Не знаю, наверное, сторож бродит.

– И зачем сторожу такой яркий фонарь? Останови, давай проверим.

– Мы, кажется, уже договорились, что на сегодня все детективы закончились.

– Останови!

«Ситроен» притормозил у кладбищенского забора. Рамуте выбежала и прислонила голову к решетке, вглядываясь в темноту.

– Ну что? – Никита подошел к ней.

– Там был фонарь. Теперь нет.

– Может, показалось?

– Нет. Наверное, этот кто-то нас заметил и спрятался.

– А может, все-таки показалось. Едем. Пора спать. – Парень постучал Рамуте по плечу и вернулся в машину.

Федор не успел найти нужные могилы. Свет фар припарковавшейся у забора машины помешал. Следователь бросил лопату вместе со своей глупой незаконной затеей расхищения могил и вернулся к мотоциклу. Он выключил фару и в полной темноте, осторожно выруливая между оградок, выкатил байк на дорогу.

Глава 11

Не знаю, что он мне вколол, возможно, снотворное или какое-то сильное обезболивающее, но действие препарата закончилось. Боль в спине прошла, точнее сказать – я перестал чувствовать спину. Кончики пальцев на руках из темно-синих стали черными. Сколько я так провисел, не могу сказать. Очнулся от криков психопата-ведущего, пристегнутого наручниками к батарее.

– Все…

Он перестает извиваться и кричать. Поднимается и облегченно выдыхает.

– Все.

Он поправляет парик.

– Все закончилось.

Он вытирает пот со лба.

– Видите, не напрасно я использовал наручники.

Он улыбается, разглядывая кровавые подтеки на запястье, свой разорванный халат и растоптанную бабочку.

– Понимаю, игроки, не ожидали увидеть меня в подобном состоянии. В мире много неожиданностей. И приятных, и чаще не очень. Хотя на самом деле их поровну, просто мы так устроены, что легче запоминаем плохое.

Он болтает без остановки, несет какую-то чушь, в то время как каждое его проклятое слово отдается резкой болью в моей голове. Я хочу пить, мне нужно в туалет, мне нужно сменить положение тела. Я хочу убедиться, могу ли еще ходить. Больше не чувствую мышц, отчего накатывает паника. Мой собрат по несчастью не трепыхается. Мы оба смирно висим, наблюдаем, как разминается пристегнутый к батарее мучитель.

– Вы, скорее всего, сейчас думаете, какой у вас странный ведущий. Даже ненормальный. О-хо-хо. Но нет. На самом деле у меня нет никаких патологий. Должен пояснить. Чтобы избежать приступа, мне нужно принимать лекарство. Но, сами видите, пока мы с вами заняты, не могу себе этого позволить. Никуда не отлучиться. – Он дергает пристегнутой рукой. – Не волнуйтесь, до конца раунда я больше не потревожу вас подобным поведением.

«Чтоб ты сдох, – повторяю я про себя и пытаюсь напрячь шею. – Чтоб ты сдох, гнида, садист».

– Как настроение? Стоп! Не надо. Не отвечайте, вижу, отличное. Скоро начнем.