Симон Визенталь. Жизнь и легенды

С жестоким комендантом лагеря Амоном Гётом Визенталь, по-видимому, знаком не был, но зато он хорошо запомнил некоего Антона Ферингера по прозвищу Блондин Тони, который часто над ними издевался. Ферингер командовал особой группой заключенных (зондеркомандой), целиком состоявшей из бывших узников Яновского, которые покинули лагерь вместе с Варцоком. К тому времени их осталось тридцать четыре человека. «Режим там был ужасный», – говорил Визенталь. Возложенная на них задача тоже была ужасной. Они должны были вытаскивать из братской могилы трупы и сжигать их. По-видимому, чтобы скрыть от приближающихся русских факт массовых убийств.

В могиле было примерно тысяча двести тел. Часть из них была засыпана песком, и они сохранились, как забальзамированные, а некоторые были залиты нечистотами. Визенталь и его товарищи доставали трупы из ямы, накрывали слоем дров, клали сверху новый слой трупов и новый слой дров, повторяли эту процедуру еще несколько раз, после чего обливали всё бензином и поджигали. «Мы, – рассказывает Визенталь, – настолько пропитались запахом мертвецов, что не могли есть».

Поселили их в отдельном бараке, и вонь в нем стояла такая, что эсэсовцы старались к нему не приближаться. Однако Блондин Тони туда захаживал. «Из сапога у него торчали клещи, похожие на инструмент зубного врача, – пишет Визенталь. – С их помощью он вырывал у трупов зубы, чтобы найти в них золотые коронки, ускользнувшие от глаз других эсэсовцев. Когда он такую коронку находил, то клал зуб в карман, а золото впоследствии выменивал на шнапс. Шнапса у него всегда было много».

Продолжалось это около месяца, примерно до 15 октября 1944 года.

Русские приближались, и заключенных Плашува немцы тоже эвакуировали. Визенталь и его товарищи знали теперь о совершенных в лагере преступлениях и были уверены, что их казнят. Им было известно о существовании Освенцима, и они думали, что их повезут туда. Однако их привезли в концлагерь Гросс-Розен. Третий лагерь, в котором довелось побывать Визенталю, находился на юго-западе Польши. Количество заключенных в нем доходило временами до ста тысяч, и полагают, что там погибло около сорока тысяч человек.

По словам Визенталя, это был самый страшный концлагерь из всех; он провел там три месяца. В бараках было ужасно тесно, люди голодали; некоторых заключенных заставляли подолгу бегать по периметру плаца, чтобы разносить новые ботинки, пошитые для солдат. Многие умирали от изнеможения.

Визенталя послали работать в близлежащую каменоломню, и на правую ногу ему упал камень. Его отправили в лазарет, и врач (которого он хвалил за преданность делу) сказал, что большой палец придется ампутировать. Однако наркоза не было. «Меня, – рассказывает Визенталь, – уложили на стол, и один человек сел мне на голову. Двумя ремнями меня привязали к столу и с помощью обыкновенных ножниц отрезали большой палец. Потом меня перевязали бумажными бинтами и положили в соседней палате. Боль была ужасной». Последующие процедуры тоже проводились без наркоза, и Визенталь очень страдал.

В лазарете он пролежал до января 1945 года, пока узников Гросс-Розена не начали эвакуировать. Кто-то помог ему встать с кровати. Раненую ногу он укутал рукавом старого пальто, а в качестве посоха использовал черенок метлы. Вместе с несколькими тысячами других заключенных он отправился в один из печально известных «маршей смерти», которые в концлагерях устраивали последним оставшимся заключенным.

Четыре дня они ковыляли по снегу, а когда дошли до расположенного на востоке Германии города Хемница, их погрузили на поезд и повезли в концлагерь Бухенвальд, находившийся близ Веймара. Поезд был товарным, с открытыми платформами, и по дороге многие заключенные умерли от холода. Поначалу трупы сбрасывали с поезда на землю, но местные жители на это пожаловались, и мертвых везли дальше на платформах. Визенталь вспоминал, что они использовали закоченевших мертвецов, чтобы сидеть на них, как на лавках.

Но Бухенвальд был всего лишь промежуточной станцией. Через несколько дней их отправили на юг и привезли в Австрию, в концлагерь Маутхаузен. В тот момент там находилось максимальное количество заключенных: примерно восемьдесят пять тысяч. Число погибших в Маутхаузене приближается к двумстам тысячам.

До ворот лагеря Визенталь дошел с большим трудом. Одна нога у него была обморожена, а сам он был полуживой. В лагере его внесли в список заключенных, присвоили ему номер 127371 и отправили в «русский лагерь»: так в Маутхаузене именовали зону для больных.

Это было в середине февраля 1945 года. До освобождения оставалось чуть больше двух месяцев.

Последние недели в Маутхаузене запомнились Визенталю как своего рода «состязание в беге» между смертью и освобождением. Каждое утро на пороге барака появлялся один из надзирателей и кричал: «Сколько заключенных подохло за ночь?» Внутрь надзиратели, как правило, не заходили, так как в лазарете стоял ужасный запах и они боялись заразиться. Раз в день заключенные «русского лагеря» получали плошку с мутной жидкостью, именовавшейся супом.