Симон Визенталь. Жизнь и легенды

В одном из черновиков своего рассказа о погоне за Эйхманом Визенталь пишет, что молчание Гольдмана привело его к решению закрыть Центр документации и прекратить поиски нацистских преступников. «Для меня, – пишет он, – с этим было покончено». Через два года после этого он упаковал свой архив в два ящика и послал их в Иерусалим, в мемориал «Яд-Вашем». В ящиках были сотни папок, десятки тысяч документов, картотека с именами трех тысяч уцелевших узников концлагерей и книги. С сотрудниками мемориала он был знаком лично и находился в хороших отношениях. За свой архив он хотел получить деньги и поручил договориться об этом Тувье Фридману, который жил уже тогда в Израиле и был одним из сотрудников мемориала. Фридман выполнил поручение Визенталя добросовестно и оценил архив в пять тысяч долларов. Сам Визенталь считал, что тот стоит меньше. Он написал, что если бы мог себе это позволить, то отдал бы архив бесплатно, и попросил за него две тысячи четыреста долларов, включая упаковку и пересылку. «Яд-Вашем» предложил две тысячи. Фридман, со своей стороны, попросил Визенталя помочь ему продать еврейской общине Вены собранные им исторические документы, и на этой почве они поссорились.

Через несколько дней после отправки архива в Иерусалим Визенталь получил письмо от сотрудника Всемирного еврейского конгресса Нехемии Робинсона, который спрашивал, можно ли на Фридмана положиться. Судя по всему, Фридман пытался устроиться в конгресс на работу. Визенталь ответил, что Фридман самоотверженно занимался поиском нацистских преступников и, «несмотря на свои ограниченные умственные способности», работал – дабы «восполнить недостающее» – с энтузиазмом и прилежно. Формулировки Визенталь всегда выбирал тщательно, так же он поступил и на этот раз. Из его письма явствовало, что главную работу делал он, Визенталь, а Фридман только «восполнял недостающее» (несмотря на всю свою ограниченность).

Кроме того, он написал Робинсону, что однажды его предупредили, будто с Фридманом иметь дело не стоит. Израильский консул и один из сотрудников службы безопасности консульства сказали ему, что Фридман поддерживает тесные контакты с советскими представителями в Вене. Визенталь провел проверку и выяснил, что в конце войны Фридман служил в польском отделе тайной полиции Советского Союза, НКВД. «Возможно, когда Фридман жил в Вене, – предположил Визенталь, – русские его шантажировали и требовали оказывать им всяческие услуги». Известно, например, что, несмотря на свой статус беженца, он неоднократно бывал в польской дипломатической миссии и безо всякой опаски несколько раз посещал советскую зону оккупации в Вене. По словам Визенталя, самому Фридману он о предупреждении израильтян не рассказал, и тот время от времени просил у него информацию о военных преступниках, а он, Визенталь, чем мог, ему помогал.

В конце письма Визенталь сообщил Робинсону, что обратился в Комиссию по претензиям, созданной еврейскими организациями, чтобы рассматривать просьбы о компенсации от Германии, и попросил денежной помощи для изучения работы почты в еврейских гетто во время войны. «Может быть, вы не знаете, – писал он, – но в области филателии я специалист».

Закрыв Центр документации в Линце, Визенталь, по его словам, подвел итоги своей работы, и оказалось, что собранная им за почти восемь лет информация позволила допросить и арестовать около восьмисот военных преступников.

Глава седьмая. «Надеюсь, вы пришли не ко мне»

1. Тайна озера

Когда дети спрашивали дочь Визенталя, чем занимается ее отец, Паулинка терялась, поскольку сама этого толком не знала, и отвечала, что он журналист. Это было не так, но его сотрудничество с американской разведкой, участие в аресте нацистских преступников, работа с беженцами и контакты с властями действительно заставляли его входить в соприкосновение с прессой.

Человек пытливый, въедливый, трудолюбивый и наделенный великолепной памятью, он любил знать больше других, любил рассказывать и удивлять, любил вступать в поверхностные и ни к чему не обязывающие отношения с новыми людьми и часто уговаривал журналистов проводить для него разного рода детективные расследования. Однако иногда он публиковался в прессе и сам. Особое пристрастие он питал ко всякого рода загадкам.

Как и многих других людей, его заинтриговали слухи о сокровищах, спрятанных нацистами в озере Топлиц, возле Альтаусзее. Это маленькое, но очаровательное озеро прячется между заснеженными вершинами величественных, окутанных вечным покоем гор, а его поверхность, в которой отражаются синее небо, серые склоны гор и покрывающая берега зеленая растительность, словно скрывает под собой какую-то тайну.

Визенталь был одним из первых, кто заинтересовался сокровищами Топлица; они привлекли его внимание еще тогда, когда он работал на американскую разведку.