Симпатические чернила

Она проводила его до отеля на улице, которая вела от пьяцца дель Пополо к Тибру.

— Мы могли бы завтра поужинать вместе, если хотите.

— С удовольствием.

— Встретимся в галерее в то же время.

— Я оставлю пока у себя альбом Ночного Гаспара.

Она шла домой по виа Фламиния. Ни души. Она понятия не имела, который час. Охотно села бы на ночной трамвай, если они еще ходили.

Обрывки воспоминаний хаотично сменяли друг друга, и все они принадлежали одному времени ее жизни. Домик под деревьями, рядом с замком Бреноса в Солони. В большой комнате на первом этаже, отделанной панелями темного дерева, поставили бильярд. Ее комната была на втором. На вокзале во Вьерзоне ее встретил мужчина, некто Поль, о котором Санчо Лефевр говорил, что у него «счастливые зубы»^[4]. Она встретилась с Санчо Лефевром в замке Бреноса. А потом, через некоторое время, они вместе уехали на машине. Солонь. Аннеси. Швейцария. Рим. И снова Аннеси. Лазурный Берег. Рим. Она не знала, пересекли они итальянскую границу в Вентимилье или в Швейцарии. Вернувшись в Рим, она больше не покидала этот город. Тот ноябрь, когда она приехала сюда в первый раз… Шел дождь. Проспект до Порта Пинчиана был пуст и темен, как променад на берегу моря, покинутый курортниками. Но она повторяла про себя фразу, которую где-то слышала: Хороших дней недолго ждать.

Впервые она так напрягла свою память. И вдруг словно разорвалась какая-то завеса, и еще более давние воспоминания медленно всплыли на поверхность, то был заснеженный пейзаж ее детства, задолго до того, как она сменила имя. Она была уже не в машине Санчо Лефевра, который вез ее из Солони в Италию, но в автобусе, одном из тех, что останавливались на Вокзальной площади в Аннеси. Они стояли перед зданием с фасадом из щелястых досок это был пришедший в запустение отель, похожий на старенькое шале, и она недоумевала, кто может в нем жить.

Зимние автобусы и летние автобусы. Зимой приходилось ждать их рано утром, и фары заливали снег желтым светом. Из деревни автобус шел до самого Аннеси. Он останавливался на Вокзальной площади, перед отелем. На первом этаже и в этот час было открыто кафе, какие-то люди еще стояли у барной стойки, последние ночные клиенты.

И автобус в воскресенье вечером. Из Аннеси он ехал до деревни с несколькими остановками, и ей казалось, что эти воскресные вечера всегда были зимой. В эти автобусы садилось гораздо больше народу. Часто не всем хватало сидячих мест.

Летние автобусы. Она садилась в Аннеси на Вокзальной площади, около шести вечера, после работы. Автобус ехал вдоль озера по авеню Альбиньи. За стеклом она угадывала запах каникул и масла для загара. В конце большой аллеи между теннисными кортами виднелся фасад отеля «Империал», скрывавший пляж. Но вскоре автобус сворачивал налево, дорога шла под уклон и уходила далеко от озера, в глубь земель. Каждый раз в этот момент ей хотелось убежать.

Она садилась в эти автобусы зимой и летом, в одни и те же часы. И встречала там одних и тех же людей. Она приметила мальчика ее возраста. Летом он садился в шестичасовой автобус в Аннеси и выходил в Вейрье-дю-Лак, как раз перед поворотом от озера в глубь земель. В воскресенье вечером садился на остановке Вейрье-дю-Лак и выходил вместе с ней у въезда в деревню, где она жила.

Они часто сидели в конце салона, рядом. Однажды вечером — это было в летнем автобусе — разговорились. Она ехала с работы. Но где она работала в то лето? Официанткой в кондитерской под аркадами? Или нанялась с другими девушками на фабричку Зукколо? Тогда она еще не сменила имя.

Зимой, в воскресном автобусе, вечером он возвращался в пансион. В те вечера им приходилось всю дорогу стоять, прижавшись друг к другу. Они расставались на площади перед мэрией. Несколько раз она провожала его по короткой прямой дорожке, ведущей в пансион, и оба шли медленно, чтобы не поскользнуться в снегу. Никогда не забыть пассажиров этих летних и зимних автобусов, в которых вы ездили в далекие времена. А если вы думаете, что забыли их, достаточно оказаться однажды рядом и посмотреть на лицо в профиль, чтобы все вспомнить.

Вот о чем она сейчас думала. А он — узнал ли он ее? Она понятия не имела. Завтра она заговорит первой. Она все ему объяснит.