Симпатия

Для твоих обожаемых клиентов — они еще антипатичнее меня! Такого антипатичного… ведь, именно так окрестили меня эти твои симпатичные клиенты, да и ты сам лично. Если бы обо мне распространилась слава как о человеке с «дурным» глазом, было бы менее страшно, на этом, по крайней мере, можно было бы хотя бы поспекулировать… Как я себя чувствую в рядах этих антипатичных? Великолепно!

АЛЬБЕРТО: Я тебя не понимаю… ничего не понимаю из того, что ты говоришь… Что касается моего мнимого банкротства, то могу ответить тебе: это все идет от зависти и только от зависти. Сейчас между ювелирами идет страшная конкуренция, и я единственный, кто может трубить свою победу!

ТУЛЛИО: Помолчи и не настаивай на своем… (Указывает на Джулию). Разве ты ее не видишь? В каких она разбитых туфлях! Все дело в том, что ты ничего не хочешь понимать; в прочем, в твоем поведении здесь нет ничего нового: я до этого говорил о твоей симпатии… Это слово «симпатичный» обжигает словно огонь… Я пытался привыкнуть к нему, раскрыть его секреты, сделать его своим. Вещь — немыслимая!

Может, попробовать уничтожить его, выбросить в мусорный ящик? Ничего не получится, поскольку оно не осязаемо! А, как насчет антипатии? И с ней ничего не поделаешь! Это две этикетки, доставшиеся нам в наследство, и, которыми мы совершенно бессознательно пользуемся, когда нам это удобно. Мы пользуемся ими вновь и вновь, уже веками, не имея никакого представления об их родословной… и какие бы манипуляции мы с ними не вытворяли, их смысл всегда остается тот же самый. И это еще не все! Сколько существует еще и других этикеток! Мы их заключаем в один блок под названием «другие», хотя они такие разные по отношению друг к другу. Каждая этикетка особенная, со своей историей, со своим блеском и нищетой… Разве ты не видел этих «других», тех, что только что выпивали вместе с нами? И, разве не слышал, какое они определение давали понятию симпатия, вкладывая в это слово лишь только то, что представляет для них интерес?

Словно пораженный электрическим током, на время забывает, где он находится и с кем разговаривает, начинает вести диалог с самим собой.

Стоит заболеть одному глазу, как тут же заболевает и другой глаз из-за симпатии, которую он питает к первому… Взять цветок: одному человеку кажется, что он благоухает, а другому нет. Для одного это живой предмет, а для другого — вещь, обреченная на увядание и гибель… (Эмоционально привлекает к себе Паолу, в порыве нахлынувших на него чувств). Паола, скажи мне, сколько найдется таких людей, которые отдавали бы себе отчет в том, что каждый из нас это уже сам по себе целый мир, целый сад, частично дикий и частично уже ухоженный… со своими фантазиями, тайными уголками…

Нет смысла употреблять слово «другие», если оно не противопоставляется другому слову: слову «я», достигшему гигантских размеров, не вписывающемуся ни в какие рамки из-за чрезмерного одиночества. «Другие» это всего лишь многочисленные «я», целый частокол этих «я»… Если бы все это понимали, насколько наша жизнь стала бы интересней…

В этом случае спонтанное проявление чувств рождалось бы из отваги и решимости броситься без оглядки в истории с самой непредсказуемой развязкой… мы были бы авантюристами с чувственным восприятием вкуса жизни. Смогли бы испытывать настоящую симпатию, ту настоящую, которая называется осознанной. Мы могли бы восхищаться, испытывать радость по поводу одного человека и печалиться, проливать слезы по поводу другого, быть готовыми умереть за одного человека и жить ради другого!

АЛЬБЕРТО: Меня совершенно не интересуют эти твои осознанные симпатии, о которых ты ведешь речь. Я человек дела и со всей практичностью и откровенностью хочу сказать тебе не только, сколь жалкое зрелище представляет мне твое прошлое, настоящее и будущее, но и то, что, если я сюда и пришел к тебе, то сделал это не для того, чтобы просить у тебя милостыню, как это сделала Джулиана. В конце концов, я могу даже ее понять: она видела, что я нахожусь в трудном положении, и пыталась по-своему помочь мне… Я пришел сюда, чтобы попытаться возродить наш союз, чтобы он после десяти лет совместной работы, характеризовавшимися взлетами и падениями, взлетами — благодаря твоим заслугам, и падениями — по моей вине, после устранения всех недостатков, наконец, мог бы доставить удовлетворение, как мне, так и тебе.

ТУЛЛИО: И не пытайся снова увести меня на старую дорогу, ничего не получится.

АЛЬБЕРТО: Дай мне закончить. Несомненно, одно: у меня нет никакого желания настаивать и умолять тебя восстановить наши прежние отношения. И, вообще, иметь дела с людьми антипатичными, вроде тебя…