Симпатия

ТУЛЛИО: (Улыбается, снова обретая то спокойствие, которое у него было в тот момент, когда он произносил эти слова ранее в беседе с Альберто). Я говорил: «Я восхищался тобой».

АЛЬБЕРТО: Точно, «Я восхищался тобой».

ТУЛЛИО: После чего добавил: «Я считал, что каждый твой успех был следствием твоего качественного превосходства, которого ты достиг, противопоставив моей робости свою непринужденность, а моему одиночеству свою общительность». (С этого момента Туллио резко меняет интонацию голоса, она становится ровной, уверенной в себе; приближается к двери, ведущей в комнату Паолы, и начинает звать). Паола, Джулиана, идите сюда!

АЛЬБЕРТО: У тебя что, здесь Джулиана?

ТУЛЛИО: Да, Джулиана, моя сестра! Хорошо, если она тоже будет присутствовать при нашем разговоре.

В гостиную входит Паола. За ней следует Джулиана.

АЛЬБЕРТО: Ты зачем здесь? Пришла, чтобы все рассказать Туллио? Но, кто является твоим мужем: я или он?

ТУЛЛИО: Здесь нет никого, кто был бы «я» или «он.». Здесь есть муж, и есть брат. Джулиана сказала правду, как она ее видит и представляет. Ты, наоборот, весь изолгался, в том числе и по отношению к ней… Ты только посмотри, до чего ты ее довёл!

ДЖУЛИАНА: Туллио!

ТУЛЛИО: Помолчи, пожалуйста!

АЛЬБЕРТО: Сказать моей жене «Помолчи!» Да такое я могу позволить только себе!

Джулиана приказываю: «Помолчи, и немедленно подойди ко мне!» (Не ожидая, когда Джулиана подойдет к нему, сам направляется к ней и привлекает ее к себе обеими руками. После чего, обращается к Туллио). Выкладывай свою обиду, только говори все, ничего не скрывая!

ТУЛЛИО: Тебе не кажется, что я тебя сильно переоценил? Я не сумел разобраться во время, что все это твое изящество вовсе не было продуктом твоей победы над безвкусицей, а всего лишь данью дурным манерам и вкусам. И на самом деле, никакая безвкусица не вызывала в тебе протеста, то же самое можно сказать и о вульгарных манерах, не говоря уже о человеческих пороках. Я видел, как ты, потеряв всякий стыд, заигрывал с некоторыми клиентами, которые не вызывали у меня ничего иного, кроме брезгливости…

АЛЬБЕРТО: Все дело в тактике, в тактике настоящего ювелира!

ТУЛЛИО: «Как это ему удается?» — задавал я себе вопрос. «Как это ему удается не испытывать отвращения к подобным вещам?» Как тебе это удавалось…? Да очень просто: ты не испытывал никакого отвращения, поскольку это чувство тебе было неведомо. Стыд отступал на второй план перед теми пороками, которыми было пронизано все твое существо, напротив, это тебя даже забавляло. Как-то я наблюдал за тобой, как ты строишь гримасы перед зеркалом: тебе нравилось следить за своим деформированным, неестественным выражением лица. Такое же удовольствие ты получал от общения с людьми, деформированными физически и, в особенности, морально.

АЛЬБЕРТО: (Парализованный) Но почему ты ни разу не обратил моего внимания на все это, если я был тебе таким противным?

ТУЛЛИО: Все дело в том, что я видел все эти твои отвратительные пассажи, и был одновременно самым настоящим слепцом.

ПАОЛА: Туллио, куда тебя могут завести подобные рассуждения?