Симпатика (СИ)

— Под твоим чутким руководством! — рявкнул в ответ Бэкхён, вскочив со стула, отставив кофе и уперевшись ладонями в столешницу. Нависал над Ханем и так привычно «давил». — Все виноваты, чего уж там! Только давай я тебе напомню, что мои полномочия заканчивались в ту самую секунду, как Чонин покинул биокамеру. Дальше я был бессилен — меня другому учили. Но свою работу я сделал на совесть — ты это знаешь. Дальше всё только от тебя зависело. А ты обещал, черт тебя возьми! Ты обещал заботиться о нём! И что? Что, я тебя спрашиваю! Не сберёг, ага? Ещё и любви дать ему не смог! Ничего не смог! Вообще! Только помучил от души! Вот теперь сам помучайся! Пережить то, что пережил он, ты всё равно не сможешь. Никто не сможет. И слава Богу, скажу я тебе. Но хоть отчасти… мучайся. Поделом тебе.

Хань тоже отставил стакан с кофе, потёр пальцами веки и устало вздохнул.

— Как будто я тут один дурак, который ничего не понимает… Я четыре грёбаных года искал ошибку! Четыре грёбаных года пытался найти способ вернуть его…

— Ещё скажи, что думал ещё разок его воскресить! — возмутился Бэкхён. — Мало над ним поиздевался? Хочешь ещё? Господи, Хань, у тебя вообще сердце есть? Хоть какое-нибудь! Он и так четыре года живёт как тигр в клетке. Только из-за тебя! Спасает твою задницу от заслуженного наказания! Ты хоть спасибо ему сказал? Ты же ему, считай, всю жизнь порушил, а ещё чего-то хочешь?

— Какую жизнь? Я, что, заставляю его молчать? Он сам так решил!

Бэкхён упал на стул и прижал ладонь к глазам.

— Хань, подумай, а? Просто подумай — ты взял геном живого человека и синтезировал его. Ну? Если дошло даже до меня, пусть и со скрипом, то почему до тебя никак не дойдёт? Он же всё знал. Всё видел, но ничего не мог сделать. А когда пытался… ты сам видел, что было с Каем. Ты сам говорил о приступах, которые у него случались. Ну! Ну подумай же как следует!

Хань честно пытался подумать, следуя совету Бэкхёна, но мысли отказывались складываться в голове. Или он не хотел, чтобы они складывались. Та, странность, что его беспокоила после злосчастного разговора с Чонином на сеансе… То, что Чонин говорил… как говорил…

— Нет…

— Да, чёрт возьми! Да! Для него ты был тем, кто синтезировал его, пытался стереть память и в итоге превратил в игрушку, забавного питомца. Потому что нельзя стереть память живого человека. Такая попытка приведёт только к блоку. И всякий раз, когда Кай пытался восстановить обратную связь и найти своё «я», он приближался к смерти. А ты ещё и приставал к нему с вопросами, просил вспомнить что-нибудь. Допросился.

— Но Кай…

— Не было его. Это был Чонин. Всё время. Ты всего лишь дал ему второе тело и отсёк от себя настоящего. И он всё время смотрел на себя будто со стороны. Ничего не мог сделать, не мог вмешаться, мог только наблюдать и запоминать. Стереть память ему удалось, но стёр он память лишь у одного себя. Второй-то всё помнил. Торчал в криокамере и помнил. И ждал, когда же ему будет уже не больно. И чёрта с два. Ему больно даже сейчас. Потому что даже сейчас ты не можешь оставить его в покое.

— Заткнись! — глухо велел Хань, спрятав лицо в ладонях. С ужасом прокручивал всё в голове в хронологической последовательности и пытался осознать жуткую правду. — Так не должно было быть! Как угодно, но не так! В криокамере все процессы останавливаются! Это же всё равно что смерть! Как кома! Мозг не функционирует, ты ведь знаешь это!

— Да не знаю я! Я там не был! И ты тоже не был! А Чонин - был! И ни хрена он там не умирал и не в коме валялся, а прекрасно всё осознавал. Потому что, твою мать, криосмерть — условное понятие! И процессы не останавливаются, они лишь замедляются! И не будь попыток вспомнить прошлое, Кай протянул бы дольше. Прояви ты немного внимания, и ему было бы не так паршиво. Даже если бы ты просто любил его, всё было бы иначе. И он даже молчал до конца. Пошёл на риск, не зная, выживет или нет, но до последнего тебя защищал и не заикнулся о том, что мы сделали с его геномом. Это единственное, за что он нам благодарен, по сути. Если бы не изменение одного процента генома, Ким Чунмён не смог бы спасти его. И только поэтому на твоей совести нет чужой смерти. Если бы не это, его кровь была бы на твоих руках, Хань. Просто пойми и признай это наконец!

Хань помотал головой.

— Нет, сам подумай, Бэкхён. Большая часть людей, выживших после криокамеры, твердила, что этого времени для них будто вовсе не существовало. Ну мы же всё проверили и предусмотрели. Всё же было в порядке! Всё! Было! В порядке! Мы же всё сделали правильно!

— Хань, большая часть и все поголовно — разные вещи. И ты не хуже меня знал об исключениях.

— Иди к чёрту! Я вообще не знал, что он в криокамере, когда стащил геном. Геном просто числился в закрытой базе!