Симпозиум

Во дворе дворник-таджик колол лед на асфальте, устало отмахиваясь от двух молоденьких девиц с подтекшим, видимо, со вчера макияжем, которые его громко увещевали:

– Сархатик, ну дай нам ключик от своей каморки, мы спать хотим!

– Не дам, опять мужиков приведете! – сопротивлялся Сархат.

– Не, не, не приведем, – торжественно обещали путанки. Заметив меня, стали внимательно разглядывать и, коротко посовещавшись и, наверняка, решив, что я не их контингент, опять принялись теребить Сархата…

Прошел месяц. В юном месяце апреле в старом парке, который мы наблюдали из кафедральных окон, активно таял снег. Аспирантка Вика Кудрявцева, сидя со мной в ассистентской, третий раз перекрашивала губы, готовясь быть принятой заведующим кафедрой академиком Луниным. На двенадцать было назначено объявление персоналий, которых французы выбрали по присланным им публикациям для поездки на очередной международный симпозиум по психогенетике.

– Василий, хочешь со мною в Париж поехать? – предлагала мне Вика. Имея академика в научных руководителях, она нисколько не сомневалась, что тендер выиграли именно они с Луниным. – Ну зачем Луню в очередной раз во Францию переться? Что он там, десять лет проторчав, не видел? А ты ещё там не был. И я, кстати, тоже. Пусть вместо себя тебя направит. Вот затусим!

Предвкушая скорую прогулку по Елисейским Полям, Вика опять криво подрисовала нижнюю губу, чертыхнулась, стерла неверно наведенную красным карандашом линию, и, сосредоточенно притихнув, принялась в четвертый раз окаймлять рот.

Однако и четвертая попытка не удалась. В тот момент, когда рука уже по верной траектории шла к окончанию формирования идеального контура, в дверь ассистентской залетела Настенька Лошадь – молодая секретарша Лунина, прозванная так за излишнюю резвость.

– Все срочно к шефу! – крикнула она и умчалась, оставив Вику с красной стрелою на лице, стремящейся ото рта к ближайшему уху.

– Дура чертова! Такой шедевр испортила! – почти заплакав, почти крикнула ей вослед Вика, быстро убрала краску с лица, и мы побежали к Луню.

Партер был полон, ложи все блистали – все сотрудники кафедры (около тридцати человек), включая младших лаборантов, пришли «на вручение Оскара». Нарядная Лебедева заседала в непосредственной близости от академика.

– Не буду вас томить, – без предисловий начал Лунин, – в Париж поедут Наталья Сергеевна, – Лебедева! – и Василий Константинович – а это, между прочим, я!!! – Таково решение принимающей стороны, поэтому не будем его обсуждать, а просто поздравим счастливчиков!

– Поздравляю! – громко произнесла Вика и, закусив истерзанные губы, сдерживая таким образом рвущийся наружу истерический плач, выбежала из кабинета своего научного руководителя…

Не знаю, для кого из вас как, но для меня фраза: «Увидеть Париж и умереть!», в первые два дня пребывания там не имела особого смысла. А на третий день и вовсе перестала какой-либо смысл иметь. Но обо всем по порядку.

Прилетели мы с Лебедевой в столицу Франции в самом конце апреля. Погода не ахти – противный дождик и ветер, сильный, продувает насквозь. Беатриска – нестарая такая шустрая парижанка – сначала стала нас таскать по достопримечательностям, а мы не выспались (вылет в 5 утра!), нам все эти церкви да башни до фонаря, нам бы вздремнуть. Беатриска это, правда, быстро просекла – меня в отель закинула, а Лебедеву к себе в пригород Вильмуассон увезла, не устояла Наталья Сергеевна против предложения пожить в роскошных домашних условиях. Пока в отеле оформлялся, Беатриска подшустрила – прислала с портье подарок – билет в спа-салон напротив отеля. Короче, восстанавливали мы силы целый день – я в джакузи и на массажном столе, а Лебедева с Беатриской, как потом выяснилось, в студии красоты. Вечером семья Лакруа повезла нас на ужин в «Ле Прокоп». Прекрасный ресторан, самый старый в Париже, но мне наш «Пушкин» больше нравится… Все, в общем-то, в Париже хорошо, но от восторга не помрешь…

Потом начался симпозиум. Я, откровенно говоря, после случая в Химках, этого слова стал опасаться, особенно в исполнении Лебедевой. Утречком мадам Лакруа завезла нас во Дворец Конгрессов, там-то мы до позднего вечера и засели.

– Ну как тебе симпозиум? – спрашивает меня в вечеру Наталья Сергеевна.

– Неплохой конгресс, – говорю я ей. Специально говорю «конгресс», чтобы «симпозиум» лишний раз не ротировать. Чую, потянет за собою это словечко курьезы неприятные. – Встречаются очень любопытные сообщения.

– И мне тоже симпозиум понравился. Посмотрим, что завтра будет.

«Да, теперь уж завтра точно, что-нибудь да будет. Симпозиум нам поможет! Ну это ж завтра, а сегодня я пойду в отрыв» – помыслил я, а вслух произнес:

– Наталья Сергеевна, я тут познакомился кое с кем.

– И с кем же, позволь осведомиться?

– С нашими голландскими коллегами, – я кивнул в сторону неподалеку расположенного фуршетного стола, за которым две высоченные нидерландские фемины и рослый парень потребляли французские яства.

– В город поколобродить зовут?

– Ага. Благословляете?

– Конечно. Только не агонизируй с окурками.