Симулякры

Она стояла, заложив руки за спину и прислонившись к шкафу.

«Что же происходит?» – успел я подумать и подошел к девушке близко, совсем близко, так что мы чуть не касались друг друга своими носами, – но она не шелохнулась.

– Что это с вами, Герман Владимирович? – наконец произнесла она, бочком отодвинувшись от меня.

– Простите, – промолвил я и шагнул к выходу.

– Нет уж, – потребовала она, – раз зашли, не уходите.

– Да, да, – ответил я машинально, – забыл, что хотел спросить.

Остановившись в дверях, я заколебался. Она смотрела на меня, чуть заметно улыбаясь. Я почувствовал: если останусь, то произойдет то, что мне хотелось бы сделать, но нельзя.

– Не хотите ли чего? – спросила она. – А давайте поболтаем, а то мне одной тут скучно.

– До свидания.

Закрыв за собой дверь, я мимикой и жестами стал себя передразнивать и показал средний палец своему воображаемому отражению-призраку.

«Все это надо как следует обдумать и взять под особый контроль», – сказал во мне голос, и его слова эхом повторились, а я на секунду замешкался, не зная, где я, а где тот, который Другой.

Закинув ноги на подоконник, я смотрел бесцельно в окно, иногда забывался и с удивлением обнаруживал, что я нахожусь-то именно здесь, тогда как должен немедленно найти Майю, расспросить ее обо всем и прояснить ситуацию, но, вспомнив нашу размолвку, успокаивался в своем смятении и начинал понимать, что дело, может быть, вовсе и не в Майе.

Такого со мной никогда прежде не было, – в офисе обычно я не думал о посторонних вещах, как всегда поглощенный конкретным заданием. А что если я никуда и не выходил, все это время сидел в этой позе, закинув ноги на подоконник. В таком случае мне все померещилось или я превратился на несколько минут в Блинка, поэтому вел себя как идиот. Он пытается осрамить меня и очернить мою репутацию.

Во всем виновата Майя, подытожил я свои размышления, и поэтому пора серьезно поговорить с ней. После такого вывода мне стало легче, и я работал в обычном своем режиме, не отвлекаясь на посторонние мысли, а в конце рабочего времени, не оставаясь на сверхурочную, со спокойной совестью покинул лабораторию.

Пока шел по стеклянному переходу к проходной, оглянулся несколько раз, представляя, что Блинк плетется за мной следом, но, как и предполагал, никого не увидел. Мне даже почудилось на миг, что Герман остался в лаборатории, а я – как бы его клон, во всяком случае , у меня возникла мысль, что он сходит с ума, а я нет.

Выйдя через проходную на улицу, я не обнаружил на стоянке свою далеко не новую «Вольво», а когда вспомнил, что приехал без машины, то вконец расстроился, потому что стал забывать обыкновенные вещи. Я попытался застолбить себя в своем теле, заявив шепотом: «Вот он я, здесь», – но как же тоскливо быть собой! Посмотрел на зарешеченные окна главного корпуса и подумал, что если я там и был сегодня, то в другой своей ипостаси, потому что, вернувшись к себе самому, тотчас вспомнил Майю, и грустное чувство овладело мной. Очевидно, что я влюбился в нее, но она казалась недоступной женщиной, которую хотелось завоевать.

Я спустился в метро и, стоя на эскалаторе, решил, что надо проведать, как там Майя на Арбате. И тут мне пришла в голову мысль, что она нашла себе любовника. Мной овладело желание застать ее врасплох, поймать с поличным. И если удастся разоблачить ее, то это доставит мне неизъяснимое мучительное наслаждение. Меня возбуждала до дрожи мысль, что сегодня же, через час или еще раньше, можно будет удостовериться в том, что Майя действительно изменяет мне.

Выйдя на Арбатской, я решил подойти незамеченным к тому месту, где Майя обычно сидела за своим этюдником. Я купил в переходе темные очки и направился к ресторану «Прага», обошел его слева и оказался в самом начале Арбата.

Погода стояла теплая и безоблачная, – преобладали яркие и светлые тона в одежде прохожих, которых было достаточно много, чтобы маневрировать и прятаться за их дефилирующими в беспорядке телами с одинаковыми лицами. Волнение вскоре исчезло, и я даже почувствовал себя хладнокровным шпионом, который идет небрежной походкой, боковым зрением разглядывая художников, – это были в основном мужчины среднего и более возраста, изредка – женщины. Я не мог вспомнить, приезжал ли сюда раньше за Майей и могли ли здешние завсегдатаи узнать меня. Навряд ли я знакомился с уличными художниками, с этим причудливым народом.

Среди художников, приютившихся у «Праги», Майи не оказалось.

Иду дальше, никого в отдельности не разглядывая, но стараясь охватить взглядом как можно больше пространства, чтобы вовремя заметить Майю, притаиться и успеть выбрать подходящее место для скрытого наблюдения. Через сотню метров узнал этюдник Майи с рекламными портретами, но ее самой не было. Охваченный пикантными предчувствиями, направился вверх по улице и неожиданно увидел Майю с Яном, шедших мне навстречу.