Симулякры доктора Хьюго [СИ]

— Всего один вдох и ты увидишь семью. Это все, что я могу сделать для тебя, старик. Вся моя власть, вся сила, что есть во мне сейчас сосредоточена в моих руках. Возьми же ее и довольствуйся тем, что ты увидишь за гранью.

Хью боязливо отвернулся, не желая принимать подарок альбиноса.

— Ну же, — тихо смеялся собеседник. — Это не больно, наоборот — ты почувствуешь спокойствие и блаженство. Ты увидишь семью: жену, ребенка. Сможешь с ними поговорить. Не знаю сколько это сможет продлиться, но это единственное, что я могу тебе предложить. Подумай о них, они ведь ждут тебя, хотят с тобой встретиться, побеседовать. Разве не об этом ты мечтаешь все это время?

Наконец, приторный запах стал нагло лезть в его ноздри. Сопротивляться было уже бесполезно. Глаза стали смыкаться — сон то и дело брал верх над его усилиями во что бы то ни стало бодрствовать и не погружаться в дурманящее безумие альбиноса. Но со временем защита пала. Сделав глубокий вдох, Хью провалился в небытие, став задыхаться и жадно хватать все больше и больше дурмана. Вскоре реальность рассыпалась у него перед глазами. Вместо комнаты он увидел дорогу, опять лязг гнущегося металла, сирены скорой помощи и крики людей, подбегавших к раскрошившейся на две половины машины. Кровь текла из салона, кто-то указывал на дорогу. Всюду лежали обломки, чья-то рука свисала из салона наружу, окровавленная и поцарапанная со всех сторон.

Доктор сделал шаг вперед, увидел искаженное ужасом лицо своей жены, потом ребенок, лежавший в детском кресле в неестественно изогнутой позе. Они были мертвы или ему так казалось. Потом кто-то подошел к нему сзади, положил руку и заговорил.

Отскочив от неожиданности, Хью увидел живую супругу. Женщина держала ребенка на руках и не отрывая взгляда смотрела на него.

— Как страшно, — сказала она, — до сих пор мурашки по коже от всего этого.

— Ты? Не может быть?

— Удивлен? Я тоже.

— А кто же там? — Хью повернулся к машине и застал момент, когда сотрудники МЧС уже вовсю резали корпус машины, вынимая окровавленные тела и унося к карете скорой помощи.

— Не бойся, я уже давно перестала бояться. Все случилось очень быстро. Ни я, ни уже тем более наша малышка ничего не почувствовали. Нет, страх был, но он быстро ушел. Всего-то какие-то доли секунды. Разве можно было что-то почувствовать, когда жизнь и смерть разделали какие-то мгновения.

Хью все еще смотрел на машину.

— Это ведь неправда?

— Все правда.

— Но ты ведь здесь.

Теперь он осторожно посмотрел на свою жену. Протянул руку и коснулся ее лица. Кожа была теплой, настоящей, живой. Ее грудь мерно поднималась, когда легкие проглатывали кислород, а потом опускалась, когда она выдыхала. Ребенок заплакал.

— Ну что ты, все хорошо. Папа здесь.

— Этого не может быть, — все еще не верил своим глазам Хью.

— Вы все время усугубляете, доктор Хьюго, — женщина рассмеялась. — Милый, посмотри вокруг. Ты же чувствуешь ветер, чувствуешь тепло солнечного света, видишь меня, разговариваешь со мной, можешь вновь ощутить тепло моего тела. Какие тебе еще нужны доказательства?

— Ты мертва. Я знаю это.

Хьюго сорвался с места, побежал к носилкам, которые уже опускались внутрь скорой помощи, откинул край покрывала и увидел изуродованное порезами и ушибами лицо. Жена была там, она лежала на каталке и не дышала. Потом повернулся и увидел ее же, но уже живой.

Двери кареты захлопнулись, машина взвывала сиренами и умчалась вперед по широкой магистрали навстречу автомобильному потоку, остановившемуся в длинной пробке из-за случившейся аварии. Но где же он? Неподалеку, перевернутая на правый бок, лежала вторая машина. Хью узнал бежевое Пежо, спохватился и так же быстро побежал к автомобилю. Работали спасатели. Его уберегли ремни безопасности, не давшие телу выстрелить в лобовое стекло и своим весом раздробить его, после чего вылететь наружу и бесформенным комком покатиться по еще свежеуложенному асфальту. Кровью было запачкано зеркало заднего вида. В искореженном металле едва угадывались очертания красивой машины, теперь превратившейся в смятую консервную банку.