Символы власти и борьба за власть: к изучению политической культуры российской революции 1917 года

Соответственно, преображенный «билибинский» двуглавый орел воспринимался как новый государственный герб. Он появился на знаках отличия и деньгах, в том числе и на знаменитых «керенках» (так называли купюры достоинством в 20 и 40 руб., выпускавшиеся с августа 1917 г.). Показательно, что в постановление Временного правительства от 22 августа о предоставлении Государственному банку права выпуска кредитных билетов 40- и 20-рублевого достоинства было включено описание их рисунка. Указывалось, что важной частью рисунка является «государственный герб»[284]. Итак, преображенный двуглавый орел воспринимался как новый государственный герб, именно так его описывали некоторые правительственные документы.

Однако позиция Временного правительства по этому вопросу не была столь однозначной, еще 7 апреля оно постановило передать вопрос о гербе на заключение Юридического совещания при Временном правительстве. На заседании 10 апреля члены Юридического совещания не смогли прийти к единому мнению. Некоторые его члены указывали, что «в связи с происшедшими событиями» желательно видоизменение герба и флага: «Оставление этих эмблем в прежнем виде произвело бы, несомненно, отрицательное впечатление на население России». Противники сохранения старой символики утверждали также, что при старом порядке герб и флаг «в психологии народа отнюдь не имели того значения, которое должно было бы им принадлежать». Их оппоненты призывали сохранить национальный флаг, но изменить государственный герб, который не согласовывался с происходящими в России преобразованиями, удалив с него монархические эмблемы. Участниками данного совещания были Ф.Ф. Кокошкин, М.С. Аджемов, Н.И. Лазаревский и Б.Э. Нольде. Можно предположить, что даже в этой группе либеральных юристов, связанных с конституционно-демократической партией, нашлись противники старых государственных символов. В конце концов было решено вновь вернуться к рассмотрению данного вопроса на другом заседании, Б.Э. Нольде было поручено подготовить специальный доклад по истории герба. Юридическое совещание вернулось к рассмотрению вопроса о государственной символике 25 апреля, однако состав участников был иной: помимо кадетов Ф.Ф. Кокошкина и В.А. Маклакова на нем присутствовали новые члены — А.Я. Гальперн и В.В. Водовозов, связанные с группами умеренных социалистов. В качестве «сведущих лиц» были приглашены также В.К. Лукомский и С.Н. Тройницкий. Это более «левое» собрание благосклоннее отнеслось к судьбе традиционной символики. После выступления экспертов совещание пришло к следующему выводу: «…Вопрос о государственном гербе в настоящее время предрешен постановлением Временного правительства о государственной печати…». Участники совещания полагали, что на гербе надлежало бы воспроизвести двуглавого орла, изображенного на государственной печати, исключив элементы, относящиеся до печати (изображение Таврического дворца и надпись по ободу). Подчеркивалось, что окончательное решение о судьбе государственного герба новой России должно вынести Учредительное собрание[285].

Позиция Юридического совещания повлияла, по-видимому, на отношение и некоторых правительственных ведомств. Чиновники Министерства юстиции, отвечая на запрос из провинции о судьбе герба, первоначально ограничились ссылкой на решение Временного правительства об утверждении новой печати. Однако директор I департамента министерства счел нужным добавить свой комментарий: «Вследствие сего следует, казалось бы, признать, что двуглавый орел с вышеуказанным изменением в его изображении и ныне должен почитаться гербом Российского государства». Однако чиновники Министерства внутренних дел, отвечая на упоминавшийся уже запрос Екатеринославского временного Исполнительного комитета, сформулировали свою позицию осторожнее: «Что же касается временного государственного герба, то таковой вопрос находится на рассмотрении Временного правительства»[286].

Консервативный исторический журнал с некоторым злорадством комментировал сложившуюся ситуацию: «Таким образом, самому нашему революционному правительству приходится теперь „восстанавливать в правах“ наши незаслуженно надруганные революционным народом государственный герб и национальный флаг»[287]. Однако коалиционное Временное правительство, сформированное в мае 1917 г., формулировало свою позицию относительно государственных символов более осторожно, чем Юридическое совещание: после доклада председателя совещания правительство попросту постановило отложить рассмотрение вопроса об употреблении государственного герба и национального флага впредь до разрешения его Учредительным собранием[288].