Символы власти и борьба за власть: к изучению политической культуры российской революции 1917 года

В Кронштадте восставшие сразу же начали арестовывать всех офицеров (часть из них была освобождена затем своими командами и частями). При арестах офицеров заставляли снимать погоны. Матрос учебно-минного отряда так описывал сцену задержания полковника Броуна (ранее он был неизвестен автору, в квартиру офицера повстанцы попали случайно): «„Вам эти погоны придется снять“, — сказали мы полковнику. Это был новый и совершенно неожиданный удар, вызвавший в нем чувство борьбы между гордостью и страхом. — „Я ношу их сорок лет, прошу оставить.“ — Но мы его не просили, а требовали, и это он быстро понял. Он в ту же секунду порывисто снял мундир, попросил у нас ножик, быстро срезал погоны с мундира, подошел к вешалке, срезал погоны и с шинели, забросил их на полку вешалки, а сам торопливо одел мундир и шинель без погонов»[539].

Лишение знаков различия становилось в Кронштадте и символом присоединения к восставшим, именно так стали отличать «своих» офицеров, поддержавших революцию, от офицеров «вражеских». «От офицеров, присоединившихся к нам, потребовали, чтобы они разоружились и сняли погоны, они с радостью исполнили требование революционеров», — вспоминал участник движения. Корреспондент «Правды» писал: «Немногие офицеры, выпущенные на свободу, были лишены оружия и погон». Иначе, разумеется, оценивали ситуацию сами офицеры. Капитан 2-го ранга В.В. Руднев 8 марта сообщал в Главный морской штаб: «Офицерам свободным нельзя ходить в погонах, которые срываются, очевидно, худшими элементами из экипажа». На 20 марта такая ситуация сохранялась, из Морского Генерального штаба сообщали в Ставку верховного главнокомандующего о ситуации в Кронштадте: «Офицеры еще ходят без погон и престиж их менее, чем в остальных частях флота»[540]. Офицеры, служившие на базе, не имели никаких знаков различия, и современник мог отличить младших по званию чинов лишь по их молодости и «простоте обращения»[541]. В Кронштадте все офицеры также обезоруживались, у них отбирали не только огнестрельное оружие, но и кортики, палаши, шашки, полагавшиеся им при ношении некоторых видов формы. Кронштадтский матрос-большевик вспоминал: «И на флоте, и в гарнизоне с первых же дней Февральской революции была осуществлена выборность командного состава сверху донизу. Ношение погон было запрещено»[542]. Другой мемуарист не так категоричен: «Бросалось в глаза, что почти все матросы и солдаты были без погон. Многие из них демонстративно не приветствовали начальство, а последнее делало вид, что не замечает этого». Некий офицер, прибывший в Кронштадт, сразу же ощутил себя чужаком: «…Почувствовал сразу, что все взгляды солдат и матросов обращены на мои погоны»[543]. По-видимому, в армейских частях данное решение действительно не проводилось последовательно: на современных фотографиях можно увидеть порой кронштадтских солдат в погонах. В погонах изображены на фотографиях даже некоторые члены Президиума Исполкома Кронштадтского совета. Однако моряки крепости, похоже, все сняли наплечные знаки различия, а некоторые уже в первые месяцы революции снимали и кокарды со своих головных уборов.[544]

Исследователям не удалось обнаружить никакого специального решения относительно погон, принятого местными революционными организациями и органами власти, никакая политическая партия не вела соответствующей агитации. Стихийные действия матросов и солдат во время восстания положили начало новым местным традициям ношения формы одежды.

Восставшие матросы заставили и гардемаринов Морского инженерного училища императора Николая I, расположенного в Кронштадте, снять свои погоны. Ворвавшиеся в училище моряки требовали и удалить ленточки с именем ненавистного императора: «В погонах на улицу не выходить! Николая с фуражек содрать!»[545]. Реальную обстановку в Кронштадте вынуждены были учитывать и представители командования. Начальник Морского инженерного училища императора Николая I уже 7 марта отдал специальный приказ. Он предлагал «всем господам офицерам и гардемаринам впредь до наступления более спокойного времени в Кронштадтской крепости и до особого распоряжения не носить погон, а господам гардемаринам сверх того предлагаю снять и ленточки с фуражек». Можно предположить, что ленточки с монархическим названием училища особенно раздражали революционную толпу. Гардемаринам следовало также выходить в город без палашей. Но наступало время отпусков и пасхальных каникул, и начальник училища отдал новый приказ, касающийся формы одежды отпускников, покидающих крепость и остров. За пределами Кронштадта им следовало иметь погоны, но без вензелей Николая I. На ленточках они также должны были иметь надпись «Морское инженерное училище», но без слов «императора Николая I». Однако в самом Кронштадте гардемарины должны были ходить в бушлатах без погон[546].