Sin

Да, это шок, ступор и вообще… Я не могла пошевелить руками, ногами, не говоря о бедном онемевшем языке. Син, почувствовав, что в комнате теперь не один, развернулся и встретился с моими растерянными глазами, которые все так же «гуляли» по… О Боже. Щеки покрылись пунцовыми пятнами, и даже шея покраснела от стыда.

Я, не моргая, смотрела на гладкую грудь, кубики пресса, руки, украшенные тату, и мысленно кричала себе: «Джинет, перестать ПЯЛИТЬСЯ!!!», но не могла остановиться. Нет, нельзя быть таким чертовски… неотразимым, сексуальным, божественно красивым. Откуда я знала вообще такие слова? Когда увидела первый раз Тинки в одних трусах, реакция у меня была… Э-э-э… довольно-таки странная: я дико хохотала и потешалась над его труселями с изображением Огненной звезды. Сейчас пугало неизвестное доселе чувство: новое, но очень приятное. Тепло разливалось от шеи и заполняло низ живота, а сердце грохотало в ушах.

Син наклонил голову и поднял вопросительно бровь, скрещивая руки.

— Там… там…

«Боже, помоги мне перестать заикаться перед ним», — молю про себя и набираю в легкие побольше воздуха.

— Хлеб… джем…

Получается не очень. Син хмыкает и поглядывает с насмешкой. Конечно, его это очень забавляет: девчонка, которая потеряла дар речи от вида мужского тела. Наверное, он уже привык, что все открывают в изумлении рты и восхищаются.

— Тосты? — помогает Эванс и проводит пятерней по волосам, взлохмачивая черную шевелюру.

— Ага, да, Черри попросила тебя позвать, — наконец, более уверенно произношу и отвожу взгляд на стену.

— Ладно, — он подходит к открытым створкам шкафа и достает белую футболку.

Что ж, нелегкая миссия выполнена, поэтому разворачиваюсь и собираюсь уже покинуть комнату, но меня останавливает вопрос Сина.

— Джи, как думаешь, что означает татуировка?

— Что? — хмурюсь и непонимающе смотрю в синие глаза. Уголки его губ поднимаются, но выражение на лице слишком безразличное и холодное.

— То, что ты случайно увидела, — акцентирует парень внимание на каждом слове.

Морщу нос и прикасаюсь указательным пальцем к кончику, вытягивая губы. Конечно, первая мысль, приходящая на ум — падший ангел. Слишком уж бросается в глаза печальный посыл татуировки: черные крылья, склоненные, будто от груза вины голова и колено. Наверное, смысл заключается совершенно в другом, но пока я не могу его разгадать.

— Что означает? — переспрашиваю.

— Да, Джи, — Син прищуривается и подходит ближе. Взгляд сразу же перемещается на его открытые руки. — Которая на спине, — уточняет Эванс, ухмыляясь.

— Может, я не права, но… Падший ангел?

По глазам сразу вижу — это промах и пожимаю плечами: не люблю гадать.

— Могу сказать о тех, что на руках, — неожиданно выпаливаю, не подумав, а язык продолжает жить отдельной жизнью от мозга, — два портрета: мужской и женский, лица скрыты кружевной вуалью, что означает…

Боже. Что я несу? Это ведь так символично, догадаться совсем не сложно, зная всю трагедию их семьи. Прикрываю рот рукой и опускаю стыдливо глаза, сгорая от позора. Молчание затягивается, не выдерживаю и встречаю тяжелый взгляд потемневших глаз, от которого бросает в дрожь. Син проходит мимо, обдавая ароматом ментола и свежевыстиранного белья. Хочу биться головой об стену от своей тупости. И кто тянул меня за язык?

Спускаюсь вниз и беру чашку с уже остывшим кофе. Син ведет себя как ни в чем не бывало, разговаривая непринужденно с Черелин и Шемом. Взгляд синих глаз теплеет, оживает, а я прокручиваю в голове тот момент.

Теперь я знаю, что скрывалось под одеждой — трагическое великолепие. Такое ощущение, будто он специально оставил отметки на теле, чтобы помнить: татуировка на спине обретала новый смысл. Это не падший ангел, нет. Сейчас даже глупо предполагать такое. Ангел, плачущий по людям, которых уже нет. Изображение лиц мужчины и женщины, скрытые под черной вуалью — родители. Не просто красивые рисунки, которые часто бездумно делают подростки, чтобы попонтоваться перед сверстниками, дабы выглядеть круче. На теле Сина Эванса написана целая история, которую поймет далеко не каждый, своя эстетика, философия.

— Джи, ты какая-то странная с самого утра, — медленно говорит Черелин, а я выныриваю из размышлений. — Мы собираемся с Шемом на свидание, — на губах девушки расплывается счастливая улыбка, — чем будете заниматься?

— Мне надо домой, — произношу с ноткой печали в голосе, потому что придется встретиться с Тришей. Мы не виделись и не разговаривали уже неделю. Вряд ли мой приход останется незамеченным и без еще одной ссоры, к которой надо морально подготовиться.

— О, — сочувственно протягивает брюнетка, — съездить с тобой? Мне не трудно…

— Даже не думай. Я не хочу быть причиной, из-за которой у вас сорвется свидание, — отрицательно мотаю головой.

— Джи, его несложно перенести, это не проблема, — настаивает на своем Черелин, но ее перебивает вошедший на кухню Син.

— Я съезжу вместе с Джи, а вы наслаждайтесь обществом друг друга.

Удивленно открываю рот, резко разворачиваясь, и встречаюсь глазами с Эвансом. Шем проходит мимо, стукая его дружески по плечу, и подмигивает мне: