Синдбад-Наме

Жизнь четы куропаток текла там в удовольствиях и наслаждениях. Злой глаз судьбы не замечал их, коварный рок не подозревал об их существовании. Они порхали по склонам гор, веселились на ристалище желаний. Красота и прелесть самочки возрастала с каждым днем, и с каждым часом усиливалась любовь и страсть самца.

Если двум сердцам влюбленным суждено соединиться,
То немедля весть об этом по земле распространится,
Потому что редко можно два такие сердца встретить,—
Ведь блаженное слиянье чаще людям только снится.

Пищу они находили себе в чащах и рощах на той горе, воду пили из прозрачных ручьев и родников. Дни они проводили среди роз на лужайке, ночь коротали среди гиацинтов в горах. Все звери той округи стали их друзьями и приятелями, птицы тех мест стали их товарищами и знакомыми. Жизнь их текла в достатке и довольстве.

В чаше радостной свиданья — наслаждения вино,
Днями счастья и покоя упиваться вновь дано,

Легкокрылый ветер счастья освежает души вновь,

И влюбленным луноликих снова видеть суждено.

Красота и наслажденье, вы похитили сердца,

И за дверью плачет горе: обездолено оно!

Но по воле судьбы случилось так, что в той местности целый год не было дождя, не упало ни капли влаги, не блеснуло в небе ни одной молнии. Когда весенние дожди прекратились, родники стали сохнуть.

Живое подстерегая, не дремлет в мире беда.
Ручьи наполняли реку — в ручьях исчезла вода.

В мире воцарились недород и голод, во вселенной водворились несчастья и бедствия. Семена и зерна перестали всходить и созревать, злаки на пастбищах и нивах сменились плевелами.

И сказал тогда самец самке:

— Мудрые и разумные отличаются от остальных тем, что они припасают летом все необходимое на зиму, в дни благополучия и покоя заранее думают о тяготах грядущего и стараются заготовить припасы:

Благополучие случайно: продолжит время свой полет,
И снова взмахом многокрылым нас в неизвестность унесет.

* * *

Это всеобщий закон судеб: для каждого дела своя пора,
Сегодня не сделаешь ты хорошо того, что должен был сделать вчера.

— Мудрые знают цену выражению: «Возьми у твоего сегодняшнего дня на завтрашний». Поэтому, когда меняется их положение и судьба и беременная ночь вопреки ожиданию кладет дитя их положения из чрева судьбы на колени повитухи, то их сердце и душа не попадают, скорбя и горюя, в когти орла печали, в обитель уныния и тоски.

— Было бы разумно отправиться мне в путь с небольшим капиталом. Говорят, что есть края, где залежались товары. Полечу-ка я и вернусь с запасом на зиму, пока зерна злаков скроются под покровом земли и будут спрятаны за завесу амбаров.

И он улетел с таким намерением. Путь был очень дальний, и до его возвращения на мир напала зима, рать холода атаковала ночью войско деревьев и цветов. Вершины гор и просторы лугов лишились плодов и листьев, остались только чалмы на вершинах сосен и накидки на станах кипарисов. Зеленые одеяния деревьев осыпались, *частички камфары через сито облаков посыпались на уснувших тварей этого мира.

Словно мать, скорбящая над усопшим сыном,
В очи мира *камфару сыплют облака.

Умолкли мелодии и песни соловья, струны лютни вяхиря оборвались, а флейта разбилась.

В это время и возвратился самец. Видит он, что его подруга изменилась обликом: живот ее вздулся, глаза впали, — в общем, были налицо все признаки беременности. В душу самца закралось подозрение, и стал он упрекать ее:

— Я всей душой верил в твою непорочность и безгрешность, полностью полагался на твою верность и преданность. И по обязанностям, накладываемым дружбой и верностью, в мое отсутствие ты должна была идти только дорогой целомудрия и чести, блюсти с признательностью союз и близость, которые издавна установились между нами. Ты же в мое отсутствие читала *суры веселия и шуток, повторяла *аяты греха и порока, как настоящая развратница, ступила на путь страсти, вожделения и похоти, выпустила повод самообладания и приготовила для встречи со мной такой предосудительный подарок, такое неприятное питье. Ты, верно, думала: