Синдбад-Наме

*Пришпорь его сегодня ты, он мир мгновенно обежит,
Ты только ахнешь, а уж он в день завтрашний тебя примчит.

Царевич на своем скакуне ехал впереди свиты, разя дичь. Вдруг перед ним пронесся онагр, похожий на *Бурака, подобный молнии, быстрый, как ветер, резкий, как пламя:

На спине его пятна Когда он скачет,
Небеса — на хвосте у него пятно,
И трясется земля, и летит на землю
Из небесного колоса вниз зерно.

Царевич погнал коня, а онагр бежал перед ним. Он так мчался, что исчез из видимого пространства и обозримых просторов. Царевич был уже утомлен погоней, а конь — бегом, так как летний зной метал искры и пламя играло язычками.

Когда онагр исчез с горизонта, шахзаде захотел пить, ибо жара все увеличивалась. И вот по воле небес и желанию бога он остановился перед «Родником хана». Не зная о свойствах воды этого источника, он сошел с коня и подошел к нему. Дав коню отдохнуть, он выпил несколько глотков воды. И как только вода заполнила его желудок, его мужской облик изменился на женский.

Увидев это и вполне убедившись в происшедших изменениях, царевич очень испугался и склонил в раздумье голову на колени. Из глаз его фонтаном полились скорбные слезы, печальные капли потекли по его щекам.

Везиры, увидев шахзаде в таком состоянии, отвернулись и покинули его. Прибыв к падишаху, они заявили, что царевича растерзал лев.

Падишах был очень опечален смертью сына, он долго скорбел и, согласно обычаю, не выходил семь дней из своих покоев, соблюдая траур, привязав полу скорби к вороту печали. Он беспрестанно говорил:

Наши беседы больше в мире не прозвучат,
Не расцветем мы, встретeсь, словно весною сад.
Расстались мы. Место встречи, увы, неизвестно нам.
Ужель не вернет свиданье тягчайшую из утрат?

А царевич у родника обратился с мольбой к всеславному владыке, скорбно вздохнул и произнес:

— О всемогущий, Превративший жало комара в меч, покаравший *Немрода, *сделавший ком земли средством победы *Дауда, превративший утробу рыбы в обиталище для *Юнуса, извлекший из груди скал *верблюдицу Салиха. Во имя могущества твоего сжалься надо мной, освободи меня от этих чар, избавь от срама и замени мужским этот женский облик, который ты послал мне:

О господи! Всеведущ ты и благ,
И

я душой перед тобою наг.Простишь меня, скажу: безмерно добр!
Решишь карать, скажу: да будет так!

Всевышний бог внял ему и повелел ангелу, приставленному к тому роднику, коснуться своим крылом тела царевича. Вернувшись в свое прежнее состояние, шахзаде восславил бога, преклонив в молитве колени, и дал обет раздать милостыню и подаяние, совершать *молитвы сверх пяти предписанных. Потом он сел на коня и отправился через бескрайнюю пустыню в путь к отцовскому дворцу.

Ничего — ни живого, ни мертвого — не было там, кроме звезд;
Ни зверей и ни птиц, — только ветра холодного вой.

Спустя десять дней царевич прибыл к отцу, приложил к очам прах перед его троном и рассказал о всем случившемся, о том небрежении, которое проявили везиры, скрыв от него тайну родника и ввергнув его в позор и скорбь. Шах опечалился этим и приказал наказать дурных советников, согласно велениям закона.

— А природа этих везиров, — продолжала невольница, — такая же, как и у тех. И я уповаю на всевышнего бога, что их постигнет такая же кара.

Козни глупцов для них же самих превратятся в источник бед,
Гнев сильных мира — находка, она нашедшим приносит вред.

Произнеся эти слова, она покинула тронный зал, рыдая и плача, стеная и причитая. Падишах стал размышлять о божьем гневе и о возмездии в том мире и отдал приказание казнить царевича, чтобы эта казнь послужила символом его справедливости и заглавным листом законов владычества.

Седьмой везир, который был *3ухалем благородства и *Муштари счастья, услышав эту весть, послал человека к палачу с просьбой: «Не спеши с казнью, пока я не отправлюсь к шаху и не скажу ему о том, как порицают люди поспешность в вопросах смерти».

Cедьмой везир приходит к падишаху

Везир с высокими помыслами, на которого упала *тень Хумая, отправился в тронный зал.

— Да будет вечно и неизменно тело шаха, — начал он, — являющееся основой процветания других людей, да продолжает его ангелоподобный дух подниматься по ступеням моральных совершенств и обретения похвальных деяний.